Миссис Бишоп снова хмыкнула, и Элинор поспешила продолжить:
– Все собиралась вас спросить: не хотите ли взять себе на
память что-нибудь из мебели? Я была бы рада сделать вам приятное.
Миссис Бишоп просияла и милостиво произнесла:
– Вы так добры, мисс Элинор, так великодушны. И если не
сочтете некоторой смелостью с моей стороны…
Она замолчала, и Элинор подбодрила ее:
– Да, да, я вас слушаю.
– Я всегда любовалась секретером в гостиной… Прелестная
вещь.
Элинор помнила его: довольно безвкусный, сплошь в ярких
инкрустациях.
– Конечно, берите. Что-нибудь еще, миссис Бишоп?
– Что вы, мисс Элинор! Вы и так чрезвычайно щедры!
– Там еще есть несколько стульев в том же стиле, что и
секретер, – заметила Элинор. – Не хотите ли взять и их?
Миссис Бишоп рассыпалась в благодарностях, соизволив принять
и стулья.
– Я сейчас гощу у своей сестры. Может, вам требуется помощь,
мисс Элинор? Если хотите, я могла бы пойти с вами.
Элинор решительно воспротивилась.
– Уверяю вас, мне бы это не составило труда, – не отставала
миссис Бишоп. – Я с удовольствием бы помогла. Ведь вам будет так грустно
перебирать вещи дорогой миссис Уэлман.
– Благодарю вас, миссис Бишоп, но я предпочла бы заняться
этим одна. Такого рода дела лучше делать… одной.
– Как вам будет угодно, – холодно сказала бывшая экономка.
Потом продолжила: – Дочь Джерарда сейчас здесь. Похороны были вчера. Она живет
у сестры Хопкинс. Я слышала, сегодня утром они собирались пойти в сторожку.
– Да, я просила Мэри приехать, – кивнула Элинор. – Майор
Сомервел хотел бы как можно скорее перебраться сюда.
– Понятно.
– Ну, мне пора, – сказала Элинор. – Рада была повидать вас,
миссис Бишоп. Значит, секретер и стулья.
Она пожала ей руку и пошла в сторону булочной. Купив хлеба,
она заглянула в молочную лавку, где купила полфунта масла и немного молока.
Затем зашла к бакалейщику.
– Я хотела бы паштета для сандвичей.
– К вашим услугам, мисс Карлайл. – Локтем оттолкнув приказчика,
к ней поспешил сам хозяин, мистер Эббот. – Какой вам угодно? Паштет из лосося с
креветками? Или из индейки с языком? Из лосося с сардинами? Или из окорока с
языком?
Одну за другой он выставлял на прилавки банки с паштетом.
– Хотя названия у них разные, на вкус, по-моему, они все
одинаковы, – с легкой улыбкой заметила Элинор.
Мистер Эббот спорить не стал:
– Возможно, вы и правы. Отчасти. Но главное, что они очень
вкусные, да-да, отменные.
– Некоторые побаиваются рыбных паштетов, – сказала Элинор. –
Ведь бывали случаи отравления, да? Видимо, иногда готовят из несвежей рыбы.
Мистер Эббот изобразил на лице ужас:
– Уверяю вас, это высший сорт… Мы никогда не получали ни
единой жалобы.
– Ну, тогда я, пожалуй, возьму одну баночку лосося с
креветками и одну лосося с анчоусами. Благодарю вас.
2
Элинор Карлайл вступила на землю своих бывших владений через
заднюю калитку.
Был жаркий, ясный летний день. Благоухал душистый горошек.
Она прошла мимо разноцветной гряды и увидела младшего садовника Хорлика,
который оставался здесь, чтобы содержать в приличном виде сад.
– Доброе утро, мисс, – с почтением приветствовал он Элинор.
– Я получил ваше письмо. Боковая дверь открыта, мисс. Я открыл ставни и большую
часть окон.
– Благодарю вас, Хорлик.
Она хотела пойти дальше, но молодой человек, судорожно
дернув кадыком, застенчиво пробормотал:
– Извините, мисс…
– Да, – повернулась к нему Элинор.
– Правда, что дом продан? Я имею в виду, соглашение уже
подписано?
– Да.
– Хотел бы вас попросить, – робко заговорил Хорлик, – не
могли бы вы замолвить за меня словечко майору Сомервелу… Ему ведь нужны будут
садовники. Может, он решит, что я слишком молод для должности главного
садовника, но я четыре года работал под началом мистера Стивенса и много чему
научился. Ну и когда один тут остался, тоже все здесь поддерживал в полном
порядке, даже без помощников.
– Конечно, Хорлик, я сделаю для вас все, что смогу, –
заверила его Элинор. – Я и сама собиралась порекомендовать вас майору Сомервелу
и сказать ему, какой вы замечательный садовник.
Лицо Хорлика стало пунцовым.
– Спасибо, мисс. Вы очень добры. Вы понимаете, столько сразу
всего на нас обрушилось, ну… смерть миссис Уэлман, и потом эта быстрая продажа
усадьбы… а я… я собираюсь осенью жениться, ну и хочется быть уверенным…
Он замолчал.
– Надеюсь, майор Сомервел вас возьмет. Можете на меня
рассчитывать – я сделаю все, что смогу, – снова пообещала Элинор.
– Благодарю вас, мисс. Вообще-то мы все надеялись, что
усадьба останется у вашей семьи. Благодарю вас, мисс.
Элинор пошла дальше.
Внезапно, как поток, прорвавший дамбу, ее захлестнула волна
ярости, дикого негодования.
«Мы все надеялись, что усадьба останется у вашей семьи…»
Они с Родди могли здесь жить! Она и Родди! Родди, наверное,
хотел этого. Да и она сама – тоже. Они ведь так всегда любили Хантербери. Милый
Хантербери… Задолго до того, как ее родители умерли… на чужбине… в Индии… она
приезжала сюда на каникулы. Она играла в лесу, гуляла у ручья, собирала целые
охапки душистого горошка, лакомилась огромными зелеными ягодами крыжовника и
темно-красной сочной малиной. А позже созревали яблоки… Здесь столько укромных
местечек, где можно было свернуться калачиком и часами читать какую-нибудь
книжку.
Она любила Хантербери. Где-то в глубине ее сознания всегда
таилась уверенность, что когда-нибудь она будет здесь жить постоянно. Тетя Лора
все время поддерживала эту уверенность. Отдельными словами и фразами.
«Когда-нибудь, Элинор, тебе, возможно, захочется спилить эти
тисовые деревья. Они немного мрачноваты, ты не находишь?»
Или:
«Здесь можно было бы устроить водоем. Когда-нибудь ты это
сделаешь!»
