– Как, по-вашему, она раздобыла морфин? – спросил Пуаро.
– Не имею никакого представления. Но я же говорю: она была
женщиной умной и мужественной. Ей было не занимать изобретательности.
– Не могла ли она получить морфин от сестры?
– Ни в коем случае! Вы не знаете медсестер!
– А от кого-нибудь из родных?
– Не исключено. Она могла сыграть на их чувствах.
– Вы сказали, что миссис Уэлман умерла, не оставив
завещания. А если бы она прожила дольше, она бы его написала?
Питер Лорд вдруг усмехнулся.
– Вы с дьявольской точностью нащупываете самую суть! Да, она
собиралась сделать завещание и очень волновалась по этому поводу. Она не могла
разборчиво говорить, но сумела ясно выразить свое желание. Элинор Карлайл
должна была в то утро первым делом позвонить по телефону поверенному своей
тети.
– Значит, Элинор Карлайл знала, что ее тетя хочет сделать
завещание? А если бы она умерла без завещания, то все наследство переходило к
Элинор Карлайл?
– Она этого не знала, – поспешно заверил его Питер Лорд. –
Она понятия не имела, что ее тетя так и не составила завещания.
– Это, друг мой, она так говорит. Она могла знать.
– Послушайте, Пуаро, вы что – свидетель обвинения?
– Сейчас – да. Мне нужно знать все слабые стороны защиты.
Могла ли Элинор Карлайл взять морфин из чемоданчика?
– Да. Но с таким же успехом это мог сделать и кто-нибудь
другой. Например, Родерик Уэлман. Сестра О’Брайен. Слуги, наконец.
– Или доктор Лорд?
Питер Лорд широко раскрыл глаза.
– Вполне… Но чего ради?
– Ну, скажем, из милосердия.
– Тут уж ничего не поделаешь! – покачал головой Питер Лорд.
– Вам придется мне верить!
Эркюль Пуаро снова откинулся на спинку кресла.
– Давайте рассмотрим такой вариант: допустим, Элинор Карлайл
взяла морфин из этого саквояжа и дала своей тетушке. В доме кто-нибудь знал о
пропаже морфина?
– Кроме двух медсестер – никто.
– Как, по вашему мнению, будет действовать прокурор? –
спросил Пуаро.
– Вы имеете в виду, в случае, если в теле миссис Уэлман
обнаружат морфин?
– Да.
Питер Лорд мрачно проговорил:
– Даже если с нее снимут обвинение в убийстве Мэри Джерард,
она будет вновь арестована – теперь уже по подозрению в убийстве тети.
– Но мотивы разные: в случае с миссис Уэлман мотивом была бы
выгода, а в случае с Мэри Джерард – ревность, – задумчиво сказал Пуаро.
– Верно.
– Какую линию предполагает избрать защита? – продолжал
Пуаро.
– Балмер собирается сделать упор на отсутствие мотива. Он
будет развивать версию, что помолвка Элинор с Родериком была чисто семейным
делом, затеянным исключительно для того, чтобы угодить миссис Уэлман, и как
только тетя умерла, Элинор ее расторгла по собственному желанию. Родерик Уэлман
даст показания в пользу этой версии. И, по-моему, он почти верит в нее!
– Верит в то, что Элинор не испытывала к нему большой любви?
– Да.
– В таком случае, – заметил Пуаро, – у нее не было причины
убивать Мэри Джерард.
– Совершенно точно.
– Но тогда кто же убил Мэри Джерард?
– Вот именно.
– C’est difficile, – покачал головой Пуаро.
– В том-то вся и штука! – с яростью воскликнул Питер Лорд. –
Если не она, то кто? Взять хотя бы чай, но его пили и Мэри, и сестра Хопкинс.
Защита постарается представить дело так, что Мэри Джерард приняла морфин сама,
когда две другие женщины вышли из комнаты, то есть, по сути дела, совершила
самоубийство.
– Но какая у нее могла быть для этого причина?
– Абсолютно никакой.
– Может, у нее была склонность к самоубийству?
– Нет.
– Что же она собой представляла, эта Мэри Джерард?
Питер Лорд задумался.
– Она была… милый ребенок. Да, это самое подходящее
определение – милое дитя.
Вздохнув, Пуаро пробормотал:
– Выходит, этот Родерик Уэлман влюбился в нее, потому что
она была милым ребенком?
– Понимаю, что вы имеете в виду, – улыбнулся Питер Лорд. –
Да, она действительно была очень хороша собой.
– А что испытывали вы? У вас не было к ней никакого чувства?
Питер Лорд удивленно уставился на него.
– Господи, да нет же!
После некоторого размышления Пуаро спросил:
– Родерик Уэлман утверждает, что между ним и Элинор Карлайл
существует некоторая симпатия, но ничего серьезного. Это соответствует,
по-вашему, действительности?
– Откуда мне это знать, черт побери!
Пуаро покачал головой.
– В начале нашего разговора, войдя в эту комнату, вы
заявили, что у Элинор Карлайл плохой вкус, ибо она влюбилась в длинноносого
надутого осла. Я полагаю, что этими словами вы описали Родерика Уэлмана. Так
что, согласно вашему собственному утверждению, она его любит.
В отчаянии Питер Лорд воскликнул:
– Да, черт возьми, она любит его! Любит до безумия!
– Значит, мотив был… – проговорил Пуаро.
Питер Лорд резко повернулся к нему, лицо его полыхало
гневом.
– Ну и что? Да, она могла совершить преступление! Меня это
не волнует, пусть это даже правда!
– Вот оно что! – бросил Пуаро.
– Но я не хочу, чтобы ее повесили! Вам ясно? Она могла быть
доведена до отчаяния. Любовь может довести до крайней точки, она может сломать
человека. Она может превратить ничтожество в отличного парня и, наоборот,
достойного, сильного человека сделать подонком. Допустим, она совершила
преступление. Но неужели у вас нет ни капли жалости?
– Я не одобряю убийства, – произнес Пуаро.
Питер Лорд пристально посмотрел на него, отвел взгляд, снова
посмотрел и вдруг расхохотался.
