Но долго отдыхать не пришлось, в начале четвертого его разбудил звонок норной собаки Микеля.
– Ты когда-нибудь спишь? – Энтузиазм помощника не только не порадовал Субисаррету, но и вызвал раздражение.
– Костас Цабропулос, – торжествующе заявил Микель. – Нашего парня с дорогими часами зовут Костас Цабропулос.
– Неужели нельзя было подождать до утра, чтобы сообщить мне эти судьбоносные сведения?
Ворчание шефа нисколько не смутило Микеля, и он продолжил в той же приподнятой манере:
– Костас Цабропулос – русский, приехал в Сансе на несколько дней, остановился в отеле «Мария Кристина». Ребята из наружки проследили за ним до самых дверей.
– Русский? Разве Костас не греческое имя?
– Возможно, но паспорт у него русский.
Неприятности имеют тенденцию удваиваться, подумал Субисаррета. К русской Дарлинг прибавился еще и русский Костас, и оба они были знакомы с Кристианом Платтом, оказавшимся человеком с двойным дном.
– Пока это всего лишь информация, которую еще нужно проверить. Но звоню я потому, что «форд» нашелся.
– А его владелец? – теперь инспектор проснулся окончательно.
– Только машина. Стоит у одного из причалов в Пасахесе.
– Кто ее обнаружил?
– Дорожная полиция. Никаких повреждений при внешнем осмотре не обнаружено, и за последние несколько часов к ней никто не подходил. Вы появитесь там, шеф?
– Сейчас выезжаю.
– Тогда встречаемся на месте.
Через десять минут Субисаррета уже поворачивал ключ в замке зажигания; еще столько же или чуть больше уйдет на то, чтобы добраться по пустой трассе до Пасахеса, находящегося неподалеку от Сан-Себастьяна. Этого времени недостаточно, чтобы проанализировать прошедший день, но должно хватить для восстановления мелких подробностей, которые могли быть упущены. Чувство, что он упустил что-то важное, возникло внезапно, за несколько секунд до того, как инспектор погрузился в сон. И вернулось, стоило только ополоснуть лицо после разговора с Микелем. Когда в слегка запотевшем зеркале отразилась его помятая физиономия, Икер неожиданно произнес вслух:
– Хрясь! Бульк! Щелк!
Точно с таким же звуком (щелк!) в голове включился невидимый счетчик, и пошел обратный отсчет времени: 60, 59, 58, 57… Замелькавшие перед глазами цифры показались Икеру знакомыми, но, только тронув с места свой «сеат», он вспомнил, где видел их. В утомительной своей бессмысленностью компьютерной игре «Вавилонские близнецы», она появилась вместе с племянником Иерая Арзака. Хитрый Иерай сплавил мальчишку Икеру на несколько часов, потому что у него возникли неотложные дела, и у родителей малыша тоже образовались неотложные дела, – относительно свободным оказался Икер Субисаррета, которому некуда (ну совершенно некуда!) было деть утро единственного выходного дня. Икер согласился на посиделки с Хвостом (так Иерай называл племянника) скрепя сердце и памятуя о мелких услугах, которые судмедэксперт ему постоянно оказывал.
Хвост не особенно утомил Субисаррету, – не в последнюю очередь благодаря тем самым «Вавилонским близнецам», он так и просидел все время со своим Пи Эс Пи в уголке дивана. И лишь один раз мальчик обратился за помощью к инспектору: в тот самый момент, когда понял, что не может самостоятельно пройти один игровой отрезок. Он бы связан с дверью, в которую просто необходимо было попасть, чтобы перейти на новый уровень. На поиск двери отводилось ровно шестьдесят секунд, и Икер с Хвостом раз за разом проваливали игру: чертова дверь все не находилась. Цифры, бегущие сейчас в голове Субисарреты были точной графической копией цифр из «Вавилонских близнецов», чтобы выйти на новый уровень расследования ему потребуется дверь. Или хотя бы информация о ее приблизительном местоположении, но такой информации до сих пор раздобыть не удалось. У Икера не было даже четко очерченного круга подозреваемых, если не считать одинокого и сгинувшего бесследно Виктора Варади. Не только это настораживало Субисаррету, – еще и то, что у Альваро-Кристиана возникло множество точек пересечения с самыми разными людьми, и все эти люди неожиданно оказались в одно время в одном месте. Конечно же, речь прежде всего идет о троице, вернее, о двоих взрослых из троицы: Дарлинг и Исмаэле. Первая является специалистом по искусству Бенина, а второй – африканцем, родившимся в стране, где широко распространен культ наркотического растения ибога. Бенин и ибога сопровождали Кристиана Платта в последние часы и минуты жизни, но связать всех вместе не получается. И вовсе не потому, что Икеру нравится женщина-папоротник и он неравнодушен к саксофону. А потому, что Дарлинг и Исмаэль Дэзире ведут себя неправильно. Не так, как должны вести себя люди, совершившие убийство. Они не покинули гостиницу, хотя между убийством и обнаружением трупа прошло достаточно времени, чтобы оказаться не только в Швейцарии, но и в Бенине, и (если стыковочный рейс будет удачным) в самой Камбодже. Да даже на околоземной орбите, дела это не меняет. Они не покинули гостиницу, они ведут себя совершенно естественно, не то…
…что кошки.
Субисаррета старается не думать об ориенталах, интуитивно чувствуя, что ничего хорошего эти мысли не принесут. Одну из кошек видели около номера Кристиана эксцентричные норвежцы, они же поведали инспектору о кровавых следах, таинственно возникших и так же таинственно исчезнувших. В ночь убийства Виктор отправился на этаж в сопровождении кошек, а до этого передавал им консервы. Некоторое время кошки сидели в обществе ночного портье на ресепшене, это зафиксировала камера и своими глазами видел Субисаррета, – и только Варади до последней минуты оставался в неведении. Поведение кошек не назовешь странным, оно вполне естественно для животных. Неестественны лишь реакции людей, которые ведут себя так, как будто никаких кошек поблизости нет. Ориенталы добавляют мистики в это дрянное дело, так же как и проклятое окно в Ируне, что если
окно и есть дверь?
Эта мысль приходит к Икеру неожиданно, но лучше бы она и вовсе не приходила. Он не потерпит мистических обертонов в деле о вполне реальном убийстве. Покончили с Альваро вовсе не кошки и не фотографическая Рита Хейворт с холодильника, а тот, у кого достало сил проломить голову спящему. Орудие преступления тоже до сих пор не найдено, и это удручает Субисаррету не меньше, а может, и больше, чем все остальное. Рано или поздно мотив преступления выяснится, но что делать, если не будет найдена вещь, опустившаяся на затылок Альваро и в конечном счете убившая его?
Найдись она в самое ближайшее время – это существенно продвинуло бы следствие. Так же как и поимка венгра Варади. И Лали… Инспектор еще не решил, как относиться к Лали, к ее словам, которые трудно даже назвать показаниями. С одной стороны, девчонка очень помогла ему, рассказав о манипуляциях Лауры с багажом покойного. С другой… Она знает больше, чем говорит. Неизвестно, к чему это относится – собственно к информированности или к тем свойствам натуры, которые делают обычных людей медиумами и экстрасенсами.
Назвав Кристиана-Альваро Хлеем, девчонка в один заход выявила его сущность – «измененный». Но на все уточняющие вопросы инспектора следовал один и тот же ответ – «Я просто знаю». Стоит ли принимать на веру сказанное, покажет время.
