Дело М. Литчфилда
Мэтью Литчфилд. Престарелый тиран. Имел четырех дочерей,
которым не разрешал ни с кем встречаться и тратить деньги. Однажды вечером, когда
он возвращался домой, на него напали у самого дома и убили ударом по голове.
Позднее, во время расследования дела, его старшая дочь Маргарэт пришла в
полицейское управление и призналась в убийстве отца, заявив, что сделала это
ради блага младших сестёр, чтобы они могли, пока не поздно, устроить личную
жизнь. Маргарэт Литчфилд объявили невменяемой и заключили в Бродмуэр, где она
вскоре умерла.
Я читал внимательно, со все растущим замешательством.
Наконец, я положил листочки на место и вопросительно взглянул на Пуаро.
— Ну что?
— Я помню дело Брэдли, — медленно произнёс я. — Я читал о
нём. Миссис Брэдли была очень приятной женщиной.
Пуаро утвердительно кивнул головой.
— Но я всё равно не понимаю. Объясните. Что всё это значит?
— Вначале ответьте мне, что бросается вам в глаза? Я был
сильно озадачен.
— Вы мне дали описание пяти различных убийств, которые
произошли в различных местах и в различных кругах общества. Более того, они
даже поверхностно не похожи друг на друга. В одном случае — ревность, в другом
— попытка несчастной жены избавиться от мужа, в третьем — деньги, в четвёртом —
бессмысленное преступление, поскольку убийца даже не пытался избежать
наказания, в пятом — простая жестокость, возможно совершённая в состоянии
опьянения.
Я замолчал и с сомнением добавил:
— Может быть, между ними есть что-то общее, чего я не
заметил?
— Нет, нет, вы точно суммировали все факты. Единственное,
что вы могли заметить, но не заметили — это то обстоятельство, что ни в одном
из этих дел не возникло никакого сомнения.
— Не понимаю.
— Миссис Этерингтон, например, была оправдана, но, тем не
менее, все были совершенно уверены, что именно она отравила своего мужа. Фрэду
Клей никто открыто не осудил, но никто и не подумал о том, что в преступлении
мог быть виновен кто-то другой. Риггс заявил, что не помнит, как убил жену и её
любовника. Маргарэт Литчфилд признала свою вину, при этом даже не возник
вопрос: а не мог ли сделать это кто-то другой? В каждом случае у нас только
один подозреваемый и никого другого.
— Да, это верно, — поморщился я, — но не понимаю, какие
выводы вы делаете из всего этого?
— Видите ли, я хочу показать вам, что в каждом упомянутом
случае есть какой-то общий для всех них элемент.
— Что вы имеете в виду?
— Я пытаюсь, Гастингс, — медленно произнёс Пуаро, — быть очень
внимательным ко всему. Давайте изложим все это следующим образом. Допустим, что
есть некоторая определённая личность — некий мистер Икс. Ни в одном из этих
случаев у него не было очевидного мотива для того, чтобы разделаться с жертвой.
В одном случае, как мне удалось установить, Икс был в двухстах милях от места,
где было совершено преступление. Тем не менее, я утверждаю: Икс был в близких
отношениях с миссис Этерингтон, в течение некоторого времени жил в той же
деревне, что и Риггс, и был знаком с миссис Брэдли. У меня есть фотография Икса
и Фрэды Клей, шагающих вместе по улице, и, наконец, когда был убит старый Мэтью
Литчфилд, Икс был рядом с домом. Что вы скажете на это?
Я уставился на него и медленно промолвил:
— Это даже чересчур много. Совпадение может быть в двух,
даже в трёх случаях, но в пяти — это слишком много. Должна существовать, как бы
это не казалось странным и невероятным, какая-то связь между этими отдельными
убийствами.
— Значит, вам в голову приходят, те же мысли, что и мне?
— Что Икс — убийца? Да.
— В таком случае, Гастингс, вы вероятно пожелали бы вместе
со мной предпринять какие-нибудь шаги, ведь Икс находится в этом доме.
— Здесь? В Стайлзе?
— Да, в Стайлзе. Логически, какой можно сделать из этого
вывод?
Я знал, что за этим последует, но сказал:
— Продолжайте. Говорите!
И Эркюль Пуаро мрачно добавил:
— Вскоре здесь произойдёт убийство.
Глава 3
Я с тревогой посмотрел на Пуаро и затем произнёс:
— Нет, не произойдёт. Вы предотвратите его. Пуаро с
нежностью взглянул на меня.
— Мой преданный друг, вы знаете, как я ценю вашу веру в
меня, но tout de meme
Я не уверен, что это оправдано в данном случае.
— Чепуха. Вы, конечно, не допустите убийства.
— Подумайте немного, Гастингс, — мрачно заметил Пуаро. —
Можно схватить убийцу, но как можно предотвратить убийство?
— Ну, вы… вы… я думаю… если вы заранее…
Я в нерешительности остановился, потому что вдруг понял все
трудности.
— Понимаете? — спросил Пуаро. — Это не так-то просто. Есть,
в сущности, только три способа. Первый — предупредить жертву, заставить её быть
настороже, но это не всегда даёт результат, потому что очень трудно убедить
некоторых людей в том, что им грозит смертельная опасность, в особенности,
когда это исходит от кого-то из близких. Они возмущаются и отказываются верить.
Второй — предупредить убийцу, иначе говоря, слегка намекнуть: «Я знаю о ваших
намерениях», «Если вы сделаете так и так, мой друг, вас ждёт виселица». Это намного
результативнее, но и здесь можно промахнуться, так как убийца, мой друг, самое
самоуверенное создание в мире. Он всегда умнее другого человека, никто даже не
подозревает его или её — полиция полностью поставлена в тупик и т, д., поэтому
убийца (он или она) обычно решительно идёт к своей цели. И единственное, что
можно сделать — отправить его впоследствии на виселицу.
Он замолчал, а затем задумчиво добавил:
— Дважды за свою жизнь я предупреждал убийцу, и в каждом
случае преступник всё равно шёл на убийство… Так может произойти и сейчас.
— Вы сказали, что есть третий способ, — напомнил я ему.
— О да, но для этого необходима необычайная
изобретательность. Нужно точно знать, как и когда будет нанесён удар и какой
необходимо сделать шаг в определённый момент. Следует схватить убийцу, если не
на месте преступления, т, е, с поличным, то виновным, вне всякого сомнения, в
определённых намерениях. А это, мой друг, — продолжал Пуаро, — дело, уверяю
вас, очень трудное и деликатное, и я не могу ни на минуту гарантировать успеха.
Я, возможно, высокого мнения о себе, но не до такой степени.
