Глава 20
Сергей нашел Соню в салоне. В отсутствие Сапогова вся компания переместилась из генеральского купе в просторную, великолепно обставленную гостиную-салон. Не было только Князевой, которая принимала ванну.
Доктор с курьером играли в шахматы, а фабрикант и «кавалер» следили за их игрой. Попутно мужчины обсуждали произошедшее недавно, вооруженное восстание ирландцев против англичан, целью которого была попытка островитян отделиться от метрополии.
Предметом обсуждения был вопрос: как это событие может отразиться на боеспособности союзника России по войне.
— Конечно, без немцев тут не обошлось, — рассуждал доктор. — Лидер мятежников Джеймс Конноли наверняка получил из Берлина крупную сумму на вооружение своих сторонников.
— Я слышал, германцы и наших социалистов поддерживают деньгами, — вспомнил «кавалер».
Фабрикант озвучил общую озабоченность:
— Теперь англичанам наверняка придется снимать с западного фронта боеспособные части для борьбы с повстанцами. Это неминуемо отразится на положении дел на Восточном фронте.
Соне было скучно слушать разговоры о политике, поэтому она читала французский роман.
Сергей опустился в удобное кресло возле кадки с пальмой. К нему тут же подошел официант и осведомился, не желает ли он что-нибудь выпить?
Сергей попросил кофе и стал размышлять, как бы ему вызвать Соню для откровенного разговора. Но тут доктор обратился к партнеру по шахматам с неожиданной репликой:
— Странно. Но в прошлый раз мне показалось, что печать на замке вашего портфеля повреждена или даже сломана. А теперь она как будто вновь в целости. Вы не позволите мне осмотреть ее вблизи?
Курьер схватил свой портфель и поднялся с кресла.
— Полагаю, что наша шахматная партия, доктор, не имеет перспектив и доигрывать ее нет смысла. Поэтому предлагаю ничью.
— Я так не думаю, — не согласился с курьером доктор. — У вас хорошие шансы на победу.
— Но у меня разболелась голова, я собираюсь лечь спать.
Доктор достал увеличительное стекло.
— И все же позвольте мне прежде взглянуть на печать. Мне хочется убедиться, что я не ошибся. А от головы я дам вам верное лекарство.
Курьеру пришлось ответить доктору достаточно жестко:
— Приберегите ваше лекарство для других. Вы же служите в армии, хотя и не имеете офицерского чина. Неужели я должен объяснять вам суть понятия «военная тайна»?!
Но я же не прошу вас показывать мне то, что находится внутри вашего чемодана! Меня, как заядлого филателиста, интересуют только печати и штампы.
Курьер взорвался:
— Нет, вы все-таки, видимо, не понимаете! То, что я везу, имеет статус неприкосновенного военного имущества. Любой признак вскрытия секретной почты приравнивается к преступлению, виновный подлежит отдаче под суд трибунала.
— Право, стоит ли так кипятиться из-за ерунды, поручик, — примирительно сказал доктор. — Не хотите показывать и не надо.
Но курьер сурово предупредил:
— Учтите, я имею право застрелить любого, кто попытается взять портфель. Никто не должен даже прикасаться к портфелю, кроме меня.
— Выходит, вы только для прекрасной Сонечки сделали исключение, когда доверили ей чемоданчик во время выяснения отношений с господином Ретондовым, — язвительно усмехнулся «кавалер».
Доктор вспомнил:
— Да, да! Кстати, именно после того, как вы взяли у Сонечки портфель, я случайно заметил, что печать на его замочке сломана.
Теперь возмутилась Соня:
— Как вам не совестно говорить такое! На что вы намекаете?!
— Нет, я не хотел вас обидеть. — Светлые глаза доктора смотрели на девушку с приветливым прямодушием. — В моем лице вы видите друга. Я прекрасно понимаю, что все могло произойти случайно: печать могла быть сделана неправильно, или использован сургуч плохого качества.
Доктор вновь обратился к курьеру:
— Вы напрасно нас опасаетесь. Если с вами произошло несчастье, то вам могут понадобиться люди, которые подтвердят отсутствие в ваших действиях злого умысла. А вы почему-то не доверяете нам.
Курьер огрызнулся:
— Может, господин доктор, вам заодно потребовалось проверить и мой пульс, дабы удостовериться, что я не открывал портфель с целью предложить арестованному австрийцу купить у меня военные тайны по сходной цене.
— Напрасно вы так, голубчик, — обиделся доктор. — Поверьте, я искренне хотел вам помочь.
— Зря беспокоитесь. Если бы печать действительно была сломана, никакие свидетели мне бы не помогли.
— Что же такого таинственного вы везете? — в шутку поинтересовался у поручика-курьера «кавалер».
— Гонцам этого знать не положено, — наставительно пояснил «кавалеру» фабрикант.
Но курьер ответил «кавалеру»:
— Миллион! А может, и пять. Я не в курсе нынешних цен на алмазы. Дело в том, что помимо всяких карт и писем в портфеле находятся несколько крупных южноафриканских алмазов. Недавно был найден австрийский аэроплан. На сиденье пилота все еще торчал скелет, а в кармане его полуистлевшей куртки солдаты обнаружили горсть драгоценных камней. Они достались одному генералу, который решил отправить часть трофеев курьерской почтой брату, служащему в ставке царя.
— Неужели? — недоверчиво облизнул вмиг пересохшие губы «кавалер», глаза его алчно загорелись.
— Прямо приключенческий роман! — недоверчиво усмехнулся промышленник.
Казалось, шутка курьера полностью разрядила ситуацию. Но стоило ему покинуть салон, как доктор обиженно произнес:
— Вам не кажется, господа, что он просто сбежал. Не понимаю, как можно таким людям доверять перевозить важные военные секреты. Будь моя воля, я бы отнял у него портфель и поручил его заботам более надежного человека.
— Вы имеете в виду себя? — неприязненно усмехнулся «кавалер».
— А почему вы язвите? — возмутился доктор. — Я уважаемый в обществе человек с развитым чувством долга.
— Не обижайтесь, — неожиданно поддержал «кавалера» фабрикант. — Просто у каждого из нас наверняка припрятан свой скелет в шкафу.
— Что вы хотите сказать? Уверяю вас: борода у меня не накладная и под штанами я не ношу кальсоны на штрипках на австрийский манер.
— Тем не менее вы обманули нас, когда назвались невропатологом, — глядя доктору прямо в глаза, заявил «кавалер». — Я слышал, как вы признались в этом Князевой. Вы так интересно рассказывали Варваре Дмитриевне про африканских колдунов, которые с помощью разных обрядов заставляют совершивших преступление соплеменников во всем сознаваться, что я вас просто заслушался. Но по вашему собственному признанию, все эти сведения вы вычитали в книгах и решили, пользуясь случаем, испытать шаманские обряды на нас.
