– Лучше подумайте о ста тысячах фунтов, – сказала Таппенс,
стараясь ее успокоить.
Миссис Вандемейер облизала пересохшие губы.
– Вы его не знаете, – хрипло повторила она. – Он… ах!
С воплем ужаса она вскочила на ноги и протянула руку,
указывая на что-то за спиной Таппенс, а потом рухнула на пол в глубоком
обмороке.
Таппенс оглянулась. В дверях стояли сэр Джеймс и Джулиус
Херсхейммер.
Глава 13
Ночное бдение
Оттолкнув Джулиуса, сэр Джеймс подбежал к упавшей женщине.
– Сердечный приступ, – сказал он. – Наше внезапное
появление, видимо, ее напугало. Коньяк, и побыстрее, не то мы ее потеряем.
Джулиус кинулся к умывальнику.
– Не здесь, – сказала через плечо Таппенс. – В графине в
столовой. Вторая дверь по коридору.
Таппенс помогла сэру Джеймсу поднять миссис Вандемейер и
уложить ее на кровать. Они побрызгали ей в лицо водой, но это не помогло.
Адвокат пощупал пульс.
– На волоске, – пробормотал он. – Почему он не несет коньяк?
В тот же миг в спальню влетел Джулиус и протянул сэру
Джеймсу наполовину заполненную рюмку. Таппенс приподняла голову миссис
Вандемейер, и адвокат попытался влить коньяк между плотно стиснутых зубов.
Наконец она открыла глаза. Таппенс взяла рюмку у сэра Джеймса и поднесла к ее
губам.
– Выпейте!
Миссис Вандемейер послушно выпила. От коньяка ее бледные
щеки чуть порозовели, и ей сразу, видимо, стало легче. Она попробовала
приподняться, но тут же со стоном откинулась на подушку, прижимая руку к груди.
– Сердце! – прошептала она. – Мне нельзя разговаривать. –
Она снова закрыла глаза.
Сэр Джеймс снова нащупал ее пульс и, через минуту отпустив
ее руку, кивнул.
– Опасность миновала.
Чуть отойдя в сторонку, они стали вполголоса обсуждать
случившееся. Все складывалось совсем не так, как они предполагали. О том, чтобы
расспрашивать миссис Вандемейер, не могло быть и речи. Оставалось только ждать.
Таппенс сообщила, что миссис Вандемейер согласилась открыть,
кто такой мистер Браун, а также разузнать, где находится Джейн Финн.
– Замечательно, мисс Таппенс! – восхищенно воскликнул
Джулиус. – Просто здорово! Думаю, что завтра утром сто тысяч фунтов покажутся
дамочке не менее привлекательными, чем сегодня. Значит, дело в шляпе. Но дар
речи вернется к ней, разумеется, не раньше, чем она увидит наличные.
Его рассуждения были вполне логичны, и Таппенс немного
успокоилась.
– Вы безусловно правы, – задумчиво сказал сэр Джеймс. –
Признаюсь, мне очень досадно, что нас угораздило явиться именно в эту минуту.
Но теперь ничего не поделаешь. Остается ждать утра.
Он взглянул на кровать. Миссис Вандемейер лежала неподвижно,
веки у нее были плотно сомкнуты. Сэр Джеймс покачал головой.
– Ну что же, – с несколько натужной бодростью сказала
Таппенс, – подождем до утра. Но, по-моему, хходить отсюда нам нельзя.
– Почему бы не поручить ее охрану вашему смышленому
помощнику?
– Альберту? А если она придет в себя и сбежит? Альберту с
ней не справиться.
– Ну, вряд ли она навострит лыжи, когда запахло долларами.
– Все возможно. Она, похоже, жутко боится «мистера Брауна».
– Что? Трясется перед ним?
– Ну да. Все время посматривала через плечо и говорила, что
даже у стен есть уши.
– Может, она имела в виду диктофон, – заметил Джулиус с
интересом.
– Мисс Таппенс права, – негромко сказал сэр Джеймс. – Мы не
должны уходить из квартиры… Хотя бы ради миссис Вандемейер.
Джулиус с недоумением уставился на него.
– По-вашему, он доберется до нее? Ночью? Так ведь он же
ничего не знает!
– Вы сами только что упомянули про диктофон, – сухо заметил
сэр Джеймс. – Мы имеем дело с весьма опасным противником. Я очень надеюсь, что
он попадет к нам в руки, если только мы примем необходимые меры
предосторожности. Однако, повторяю, требуется крайняя предусмотрительность. Это
важная свидетельница, и ее необходимо охранять. Мне кажется, мисс Таппенс
следует прилечь, а мы с вами, мистер Херсхейммер, будем дежурить всю ночь.
Таппенс хотела было запротестовать, но, случайно взглянув на
кровать, увидела, что глаза миссис Вандемейер чуть приоткрылись. В них было
столько страха и злобы, что слова замерли у нее на губах.
Таппенс даже подумала, что и обморок, и сердечный припадок
были просто искусно разыграны, но, вспомнив, как сильно она побледнела, оставила
эту мысль. А лицо миссис Вандемейер тут же, словно по волшебству, сделалось
снова совершенно неподвижным. Таппенс даже подумала, будто это ей почудилось.
Тем не менее она поняла, что следует быть начеку.
– Согласен, – сказал Джулиус. – Только, по-моему, из этой
комнаты нам все-таки лучше уйти.
Его предложение было принято, и сэр Джеймс еще раз пощупал у
больной пульс.
– Почти нормальный, – вполголоса сказал он Таппенс. – Утром
она проснется вполне здоровой.
Таппенс задержалась у кровати: слишком уж сильное
впечатление произвел на нее тот панический взгляд. Веки миссис Вандемейер снова
приоткрылись. Казалось, она пытается заговорить. Таппенс нагнулась к ее лицу.
– Не… уходите… – У миссис Вандемейер не хватило сил
продолжать. Она пробормотала что-то еще вроде «спать», потом сделала новую
попытку заговорить.
Таппенс наклонилась еще ниже.
– Мистер… Браун… – Это был почти выдох, голос оборвался, но
полузакрытые глаза, казалось, силились выразить то, что она не могла сказать
словами.
Подчиняясь внезапному порыву, Таппенс быстро произнесла:
– Я не уйду, я буду здесь всю ночь.
В глазах женщины мелькнул проблеск облегчения, и веки снова
сомкнулись. По-видимому, миссис Вандемейер заснула. Но слова ее пробудили в
девушке новую тревогу. Что означали эти два еле слышных слова – «мистер Браун»?
Таппенс с невольным страхом оглянулась. В глаза ей бросился большой гардероб –
в нем вполне мог спрятаться даже рослый мужчина… Стыдясь самой себя, она
распахнула дверцы и заглянула внутрь. Естественно – никого! Она наклонилась и
посмотрела под кроватью. Больше в спальне спрятаться было негде.
Таппенс привычно передернула плечами. Глупо поддаваться
страхам – все это нервы! Осторожным шагом она вышла из спальни. Джулиус и сэр
Джеймс вполголоса переговаривались. Сэр Джеймс обернулся к ней.
