Сэр Джеймс кивнул.
– Миссис Вандемейер обладала большим обаянием и силой воли.
Этого в сочетании с ее положением в обществе было более чем достаточно, чтобы
поверили ей, а не вашим откровенно мелодраматичным россказням.
– Этого я и боялась. В конце концов меня поместили в клнику
в Борнемуте. Мне не сразу удалось разобраться, настоящая это клиника или
очередной камуфляж. Ко мне приставили сестру – я находилась на особом
положении. Она выглядела такой милой и во всех отношениях обыкновенной, что я
чуть было ей не доверилась. Но милосердное Провидение спасло меня в последнюю
минуту. Дверь была полуоткрыта, и из коридора донесся ее голос. Она с кем-то
говорила… Она была одной из них! Они все еще подозревали, что я симулирую, вот
и приставили ее ко мне – для охраны и для проверки. Тут уж я совсем
перепугалась и теперь боялась даже и помыслить о том, чтобы кому-нибудь
довериться.
Я словно сама себя загипнотизировала и постепенно почти
забыла, что я – Джейн Финн. А роль Дженет Вандемейер я играла так старательно,
что у меня начались какие-то нервные расстройства. Я заболела по-настоящему. И
много месяцев находилась в тяжелой депрессии. Я чувствовала, что скоро умру, но
меня это не трогало. Говорят, нормальный человек, попавший в дом умалишенных,
нередко сам теряет рассудок. Видимо, и со мной происходило нечто подобное. Я
настолько вжилась в роль, что она стала второй моей натурой. Я уже почти не
чувствовала себя несчастной, а испытывала только вялость и безразличие. Все
утратило всякий смысл. Так прошел год, другой…
И вдруг все переменилось. Из Лондона приехала миссис
Вандемейер, и они с доктором начали задавать мне вопросы, пробовать на мне
различные методы лечения. Собирались даже послать меня к специалисту в Париже.
Но все-таки не рискнули. По кое-каким обмолвкам я поняла, что меня ищут
какие-то другие люди, и этим людям я могу довериться. Позже я узнала, что
приставленная ко мне сестра ездила в Париж к специалисту, выдав себя за меня.
Он подверг ее нескольким проверкам и установил, что амнезию она симулирует. Но
она запомнила его методику и испробовала ее на мне. Полагаю, что специалист,
всю жизнь занимающийся такими исследованиями, сразу бы меня разоблачил, но их
мне удалось снова провести. Теперь мне было легче, ведь я уже столько времени
не ощущала себя Джейн Финн.
И вот как-то вечером меня ни с того ни с сего увезли в
Лондон – в тот дом в Сохо. Едва я покинула клинику, что-то во мне сдвинулось, и
я словно очнулась от долгого забытья.
Мне было велено носить еду мистеру Бересфорду. (То есть
тогда, естественно, я его фамилии не знала.) Я решила, что это новая ловушка, и
держалась настороже. Но он казался таким порядочным и искренним, что я невольно
усомнилась в его причастности к их темным делам. Тем не менее я взвешивала
каждое свое слово – в стене выше человеческого роста было маленькое отверстие,
и я знала, что нас подслушивают.
В воскресенье днем они получили какое-то взбудоражившее их
известие. Я сумела подслушать. Им было приказано убить его. Что было затем, вы
знаете. Пока он открывал засовы, я решила достать документ из тайника, думала,
что успею. Но они меня перехватили, и я стала кричать, что, ах, он убежал и что
я хочу вернуться к Маргарите. Это имя я повторила три раза – громко, как могла.
Они, я знала, решат, что я имею в виду миссис Вандемейер, а я очень надеялась,
что мистер Бересфорд вспомнит про гравюры. Он ведь в первый день снял одну с
крючка… Это тоже было причиной того, что я боялась ему довериться.
Она умолкла.
– Следовательно, – медленно произнес сэр Джеймс, – договор
все еще спрятан в той комнате!
– Да. – Джейн опять прилегла, утомленная долгим рассказом.
Сэр Джеймс встал и посмотрел на часы.
– Идемте, – сказал он. – Нельзя терять ни минуты.
– Куда? – удивленно спросила Таппенс. – Ведь скоро ночь.
– Завтра может быть поздно, – очень серьезно ответил
адвокат. – К тому же пока у нас еще есть шанс изловить гениального
сверхпреступника – мистера Брауна.
Наступила мертвая тишина. Затем сэр Джеймс продолжил:
– Вас выследили до моих дверей, это очевидно. За нами также
будут вести слежку, но мешать нам не станут, так как мистер Браун рассчитывает,
что мы приведем его к тайнику. Правда, дом в Сохо находится под круглосуточным
наблюдением – там полно полицейских и большое число агентов. Но мистер Браун не
отступится. Он пойдет ва-банк, лишь бы раздобыть запал для своей мины. К тому
же, по его расчету, риск будет не так уж велик, поскольку он войдет под личиной
друга!
Таппенс покраснела и импульсивно выпалила:
– Но вы не все знаете… Мы не все вам сказали… – Ее взгляд
растерянно обратился на Джейн.
– Что именно? – спросил адвокат резко. – Колебаться не
время, мисс Таппенс. Мы должны твердо знать, что нас ждет.
Но против обыкновения Таппенс никак не удавалось собраться с
духом.
– Это так трудно… Понимаете, если я ошибаюсь… Даже подумать
страшно… – Она выразительно покосилась на ничего не подозревающую Джейн и
заключила загадочно: – Никогда мне не простит!
– Вы хотите, чтобы я вас выручил, э?
– Ну, пожалуйста! Вы ведь знаете, кто – мистер Браун,
правда?
– Да, – сказал сэр Джеймс почти торжественно, – теперь я
наконец это знаю!
– Наконец? – повторила Таппенс с недоумением. – А я думала…
– произнесла она и умолкла.
– И не ошиблись, мисс Таппенс. Я был уверен, что это он… с того
самого дня, когда умерла миссис Вандемейер.
– А-а! – Таппенс перевела дух.
– Ибо логический вывод мог быть только один: либо она сама
приняла хлорал, а это предположение я отвергаю, либо…
– Что?
– Либо он был подмешан к коньяку, который вы ей дали. К
рюмке прикасались только трое: вы, мисс Таппенс, я сам и еще один человек –
мистер Джулиус Херсхейммер.
Джейн Финн, вздрогнув, приподнялась и села на диване,
обратив на адвоката удивленный взгляд, а он продолжал:
– Поначалу я отгонял прочь эту чудовищную мысль. Мистер
Херсхейммер, сын известного миллионера, был всегда на виду и жил в Америке. Он
просто физически не мог быть мистером Брауном. Но логика – неумолимая вещь. Ход
событий подсказывал именно этот вывод. А вспомните внезапный испуг миссис
Вандемейер. Вот вам еще одно доказательство, если бы таковое потребовалось… А
помните, при первом же удобном случае я посоветовал вам быть осторожной и, судя
по некоторым словам мистера Херсхейммера в Манчестере, вы поняли мой намек и
вели себя очень осмотрительно. А я задался целью доказать, что невозможное
бывает возможным. И тут как раз мне позвонил мистер Бересфорд и сообщил, что
фотография мисс Джейн Финн все это время, как я и предполагал, оставалась у
мистера Херсхейммера…
