– Пойдешь за ним следом, глупышка. Ну что? Как тебе мой
план?
– Прямо как в романе. Только в жизни-то, если часами будешь
без толку торчать на улице, я думаю, очень скоро почувствуешь себя идиотом. Да
и прохожие заподозрят неладное.
– Только не в Лондоне. Здесь все так торопятся, что на тебя
просто никто не обратит внимания.
– Опять ты непочтительна к моей замечательной особе!
Впрочем, прощаю. Во всяком случае – придумано неплохо. А сегодня ты что
собираешься делать?
– Ну-у, – мечтательно произнесла Таппенс. – У меня были
кое-какие мысли насчет шляпки, насчет шелковых чулок, насчет…
– Уймись! – порекомендовал Томми. – Даже пятидесяти фунтам
есть предел. Знаешь, пообедаем вместе, а вечером сходим в театр.
– Заметано!
День был упоителен, а вечер – еще лучше. Две пятифунтовые
бумажки канули в небытие.
На следующее утро они встретились, согласно уговору, и
отправились в Сити
[19]
. Томми остался на противоположной стороне, а Таппенс,
перебежав улицу, нырнула в подъезд.
Для начала Томми медленно прошелся до конца улицы, потом
зашагал обратно. На полпути его перехватила Таппенс.
– Томми!
– Что случилось?
– Дверь заперта, и никто не отзывается.
– Странно.
– Вот именно! Пойдем и попробуем вместе.
Томми с готовностью последовал за ней.
На третьем этаже из двери какой-то конторы вышел молодой
клерк. Немного поколебавшись, он спросил Таппенс:
– Вам нужно «Эстонское стекло»?
– Да.
– Они закрылись. Еще вчера. Говорят, фирма ликвидирует свои
дела. Мне лично об этом ничего не известно. Но помещение они освободили.
– Спа… спасибо, – пробормотала Таппенс. – Вы случайно не
знаете домашнего адреса мистера Виттингтона?
– К сожалению, нет. Все это произошло так неожиданно.
– Большое спасибо, – сказал Томми. – Идем, Таппенс.
Выйдя на улицу, они с недоумением переглянулись.
– Вот так-то, – высказался наконец Томми.
– Этого я никак не ожидала, – пожаловалась Таппенс.
– Веселей, старушка, тут уж ничего не поделаешь.
– Да? – Подбородок Таппенс упрямо вздернулся. – Ты думаешь,
это конец? Если так, ты очень и очень ошибаешься. Это только начало.
– Начало чего?
– Наших приключений! Томми, как ты не понимаешь? Если они до
того перепугались, что сразу убежали, значит, за этой историей с Джейн Финн
что-то кроется. И мы доберемся до истины. Мы их отыщем! Устроим настоящую
слежку!
– Да, вот только за кем?
– Просто нам придется начать с самого начала. Дай-ка сюда
карандашик. Спасибо. Погоди… только не перебивай! Ну, вот. – Таппенс вернула
карандаш и с удовлетворением посмотрела на листок бумаги, зажатый у нее в
ладошке.
– Что это?
– Объявление.
– Неужели ты все-таки решила напечатать эту чушь?
– Да нет, совсем другое!
Она протянула ему листок, и Томми прочел:
– «Требуются: Любые сведения, касающиеся Джейн Финн.
Обращаться к М. А.».
Глава 4
Кто такая Джейн Финн?
Следующий день тянулся очень медленно. Требовалось резко
сократить расходы. Если экономить, сорок фунтов можно растянуть надолго. К
счастью, погода стояла прекрасная, и, как объявила Таппенс, «нет ничего дешевле
прогулок пешком». А вечером они отправились развлекаться в дешевую киношку.
Итак, крах надежд произошел в среду. Объявление появилось в
четверг, и вот теперь, в пятницу, на адрес Томми должны были поступить первые
письма. Под некоторым нажимом он дал торжественное обещание не вскрывать их, а
принести в Национальную галерею
[20]
, где в десять часов его будет ждать
компаньон.
Первой на свидание пришла Таппенс. Она уселась на красный
плюшевый диванчик в зале Тернера
[21]
и принялась невидящими глазами созерцать
его шедевры. Зато знакомую фигуру увидела сразу:
– Ну?
– Ну? – повторил мистер Бересфорд ехидно. – Какое полотно
тебе особенно приглянулось?
– Не измывайся! Пришло что-нибудь?
Томми покачал головой с глубокой и несколько ненатуральной
печалью.
– Не хотелось сразу разочаровывать тебя, старушка. Очень
грустно. Только деньги на ветер выбросили. – Он вздохнул. – Но что поделаешь!
Объявление поместили и… всего два ответа.
– Томми, черт тебя возьми! – почти крикнула Таппенс. – Дай
их мне сейчас же. Это же надо быть такой скотиной!
– Следи за своей речью, Таппенс, следи за своей речью! Ты в
Национальной галерее. Все-таки государственное учреждение. И, пожалуйста, не
забывай, как я уже тебе неоднократно напоминал, что, поскольку ты дочь
священнослужителя…
– То должна была бы пойти в актрисы!
[22]
– ядовито докончила
Таппенс.
– Я хотел сказать совсем другое. Однако если ты сполна
насладилась радостью, столь острой после отчаяния, в которое я так любезно тебя
поверг, причем совершенно бесплатно, то займемся нашей почтой.
Таппенс бесцеремонно выхватила у него оба конверта и
подвергла их тщательному осмотру.
– Этот из плотной бумаги. Пахнет богатством. Его отложим на
потом и вскроем другое.
– Как угодно. Раз, два, три, давай!
Пальчики Таппенс вскрыли конверт и извлекли на свет его
содержимое.
«Дорогой сэр!
Касательно вашего объявления в утренней газете. Полагаю, я
могу оказаться вам полезен. Не сочтите за труд посетить меня по вышеуказанному
адресу. Завтра в одиннадцать часов утра.
