– О, я понимаю, об этом не следует распространяться.
– Просто все это быльем поросло. Столько лет прошло со
времени той войны. Мы с женой были тогда молоды.
– То, о чем я хотел бы с вами посоветоваться, никак не
связано с вашим прошлым. Просто я понимаю, что с вами можно говорить
откровенно, полагаясь на то, что вы никому не передадите того, что услышите от
меня, хотя впоследствии все это может выйти наружу.
– Вы говорите, в «Солнечных горах» случились какие-то
неприятности?
– Да. Некоторое время назад умерла одна из наших пациенток.
Некая миссис Моди. Я не знаю, встречали вы ее или нет, или, может быть, ваша
тетушка говорила вам о ней.
– Миссис Моди? – Томми задумался. – Нет, по-моему, я ее не
знаю. Во всяком случае, не могу припомнить.
– Она не принадлежала к числу старейших наших пациенток. Ей
не было еще семидесяти, и она ничем серьезным не болела. Просто это была одна
из тех старушек, у которых нет близких родственников и которым никто не может
помогать. Я относил ее, если можно так выразиться, к категории куриц. Эти дамы,
по мере того как они стареют, все больше и больше становятся похожими на эту
птицу. Они квохчут. Постоянно все забывают. Попадают в неприятные ситуации,
непрерывно о чем-то беспокоятся. Скандалят по всякому поводу. Они в общем-то
ничем не больны. Если рассуждать с медицинской точки зрения, то нельзя сказать,
что психика у них не в порядке.
– Просто они квохчут, вот и все, – подсказал Томми.
– Совершенно верно. Миссис Моди квохтала. Она причиняла
сестрам массу хлопот, хотя все они искренне ее любили. Пообедав или поужинав,
она тут же об этом забывала и устраивала скандал, заявляя, что ее не покормили,
хотя до этого преспокойно съела обед или ужин.
– Ах, это миссис Какао! – вспомнил Томми.
– Прошу прощения?
– Извините, мы с женой дали ей это прозвище. Как-то раз мы
шли по коридору, а она кричала на сестру Джейн, требуя, чтобы ей дали какао.
Симпатичная такая маленькая старушенция. Ну, мы посмеялись и стали звать ее
миссис Какао. Так это она умерла?
– Я не слишком удивился, когда это случилось, – признался
доктор Меррей. – Ведь практически невозможно предсказать, когда умрет та или
другая из твоих престарелых пациенток. Женщины, страдающие серьезными
заболеваниями, те, про которых, осматривая их, думаешь, что она не протянет и
года, живут после этого еще добрый десяток лет. Они настолько цепко держатся за
жизнь, что их не может сломить никакая болезнь. А есть и другие, совершенно
здоровые, так и кажется, что они проживут бог весть сколько, – такая старушка
подхватит какой-нибудь грипп или бронхит, и у нее нет сил сопротивляться, нет
воли к жизни, она никак не может поправиться и удивительно быстро умирает.
Итак, повторяю, как врач подобного заведения, я не особенно удивляюсь, когда
случается неожиданная смерть. В случае же с миссис Моди дело обстояло не совсем
так. Она умерла во сне, без малейших признаков какого бы то ни было
заболевания, и я не мог не подумать, что смерть ее была неожиданна и
необъяснима. Я воспользуюсь фразой из шекспировского «Макбета», которая
постоянно меня удивляла: «Ей надлежало бы скончаться позже»
[8]
.
– Да, да, я, помнится, тоже как-то задумался над этой
фразой, пытался понять, что Шекспир хотел этим сказать, – проговорил Томми. –
Не помню, чья это была постановка и кто играл Макбета, но актер сыграл эту
сцену так, что было ясно: он намекает врачу леди Макбет, что ее следует убрать
с дороги. Очевидно, лекарь понял этот намек. А Макбет после этого, осознавая,
что теперь она больше не сможет ему повредить своей неосторожностью, своим
безумием, выражает свою искреннюю любовь к ней и горе. «Ей надлежало бы
скончаться позже».
– Совершенно верно, – кивнул доктор Меррей. – Именно это я и
подумал, когда узнал о смерти миссис Моди. Я подумал, что ей надлежало бы
скончаться позже. А вовсе не три недели назад, без всякой видимой причины.
Томми ничего не ответил. Он просто вопросительно посмотрел
на доктора.
– Бывает, что медик сталкивается с определенного рода
проблемой. Если он не уверен в том, от чего умер его пациент, если сомневается
и хочет удостовериться, то проверить это можно только одним способом. Таким
способом является вскрытие. Родственники покойного обычно против этого
возражают, но если доктор настаивает и вскрытие показывает (а чаще именно так и
случается), что смерть наступила в результате болезни, которая не всегда
сопровождается явными признаками или симптомами, то карьера данного доктора
оказывается под угрозой – он ведь не смог поставить правильный диагноз.
– Да, я понимаю, это вызвало бы серьезные осложнения.
– Вышеупомянутые родственники оказались какими-то
семиюродными сестрами или тетками. Я взял на себя миссию получения их согласия
на то, чтобы установить причину смерти. Когда пациент умирает во сне, всегда
желательно получить дополнительные медицинские данные о его смерти. Я,
разумеется, слегка заморочил им голову, постарался выглядеть не слишком
формальным. К счастью, им все было безразлично. У меня отлегло от сердца. После
вскрытия, если все окажется в порядке, я смогу с чистой совестью подписать
свидетельство о смерти. Всякий может умереть от того, что в просторечии
называется разрывом сердца, или же еще от кучи разных причин. Что касается
сердца миссис Моди, то для ее возраста оно находилось в отличном состоянии. Она
страдала от артрита и ревматизма, иногда у нее пошаливала печень, но ни одно из
этих заболеваний не могло служить причиной того, что она мирно скончалась во
сне.
Доктор Меррей замолчал. Томми открыл было рот, но потом
снова его закрыл. Доктор кивнул:
– Да, мистер Бересфорд, я вижу, вы понимаете, к чему я
клоню. Смерть наступила в результате передозировки морфина.
– Боже правый! – Томми в изумлении уставился на доктора.
– Да. Это кажется невероятным, но от анализов никуда не
денешься. Возникает вопрос: каким образом морфин попал в организм? Наркотиков
ей не давали. У нее не было настолько сильных болей, чтобы в них возникла
необходимость. На этот счет существует три возможности. Она могла принять
морфий как лекарство, по ошибке. Это маловероятно. Могла принять лекарство,
предназначенное для другого пациента, что тоже весьма сомнительно. Наши
пациенты не имеют доступа к наркотикам, и им не разрешается иметь их при себе.
Можно было бы предположить, что это самоубийство, однако я только с большим
трудом мог бы поверить в такую версию. Миссис Моди, конечно, постоянно о чем-то
волновалась, но характер у нее был достаточно жизнерадостный, и я бы никогда не
подумал, что она может покончить с собой. И третья возможность заключается в
том, что ей намеренно дали смертельную дозу морфия. Но кто и почему? Совершенно
естественно, что в приюте имеется запас наркотических средств – мисс Паккард,
как дипломированный медицинский работник и сестра-хозяйка заведения, имеет
право держать их в своем распоряжении; они хранятся у нее под замком. При
воспалении седалищного нерва или при ревматоидных артритах случаются такие
сильные боли, что иногда приходится прибегать к морфию. Мы надеялись, что
выяснятся какие-нибудь обстоятельства, при которых ей ввели дозу морфия по
ошибке, или же что она сама приняла морфий, считая, что это лекарство от
бессонницы или от несварения желудка. Однако ничего подобного выяснить не
удалось. Следующее, что было сделано, – это предложила мисс Паккард, и я сразу
же согласился – мы тщательно проверили все обстоятельства смерти пациентов «Солнечных
гор», умерших за последние два года. Мне приятно сказать, что их было немного,
всего семь, совсем небольшая цифра, если принять во внимание возраст наших дам.
Двое умерли от бронхита – случай, не подлежащий никакому сомнению; двое от
гриппа – зимой, когда сопротивляемость организма особенно ослаблена, старые
люди часто от этого умирают. И, кроме этого, было еще три смерти.
