– Я, кажется, помню, читал об этом в газетах. Один человек
исчез из здания уголовного суда, куда его привезли под охраной двух тюремщиков.
– Совершенно верно. Побег был умело организован, и денег на
него не пожалели. Однако мы считаем, что преступники поняли: они совершают
ошибку, используя один и тот же дом слишком долгое время и вызывая тем самым
любопытство соседей. Кто-то из преступников, очевидно, решил, что разумнее
нанять несколько домов и поселить в них своих людей. Так и было сделано,
появилось по меньшей мере тридцать домов в разных концах страны. Приезжают люди,
снимают дом – муж с женой или мать с дочерью, вдова, отставной офицер с женой.
Тихие, спокойные люди. Они слегка ремонтируют дом, для чего призывают местного
строителя или выписывают декоратора из Лондона, а потом через год или полтора у
них меняются обстоятельства и они уезжают на постоянное жительство за границу.
Примерно такая схема. Все естественно и прилично. В то время как они там живут,
дом используется для целей довольно-таки неожиданных! Однако никто ничего не
подозревает. К ним приезжают друзья, но не слишком часто. Так, время от
времени. Однажды вечером происходит торжество – празднуется какой-нибудь юбилей
стариков хозяев или чье-нибудь совершеннолетие. Приезжает и уезжает масса
машин. В течение полугода совершается пять крупных ограблений, и каждый раз
добыча исчезает, ее прячут не в одном доме, а в пяти разных домах в различных
частях страны. Пока это только предположение, мой дорогой Томми, однако мы его
разрабатываем. Предположим, твоя старушка выпустила из рук картину, на которой
изображен дом, а это не просто дом, а дом совершенно определенный. И
предположим, твоя супруга узнала этот дом и помчалась расследовать. И
предположим, кому-то не хочется, чтобы этим домом стали интересоваться. Все
может сложиться в одну общую картину.
– Ну, это, по-моему, притянуто за уши.
– Да, согласен. Но мы живем в такое время, когда случаются
просто невероятные вещи. А в нашем деле – тем более.
II
Томми устало вылез из четвертого за день такси и огляделся,
пытаясь определить, что это за район. Такси остановилось возле крошечного
cul-de-sac, который уютно прислонился к протуберанцам Хэмпстед-Хит. Этот
cul-de-sac, по-видимому, облюбовали в качестве места жительства художники.
Каждый дом разительно отличался от соседнего. Нужный ему дом, судя по его виду,
состоял из огромной студии со стеклянной крышей, к которой, наподобие флюса,
прилепились с одной стороны три комнатки. Лестница, выкрашенная в ярко-зеленый
цвет, вела к внешней стороне дома. Томми открыл калитку, прошел по дорожке и,
не видя звонка, воспользовался висевшим у двери молотком. Не получив никакого
ответа, он снова стал стучать, на этот раз немного погромче.
Дверь открылась настолько неожиданно, что он чуть не упал.
На пороге стояла женщина. При взгляде на нее Томми показалось, что это самая
непривлекательная женщина из всех, которых ему приходилось встречать в своей
жизни. У нее было широкое, похожее на блин лицо, огромные глаза, причем разного
цвета – один зеленый, а другой карий; высокий лоб, а над ним – шапка непокорных
волос, напоминающих заросли кустарника. Женщина была одета в
красновато-фиолетовый рабочий халат, перепачканный глиной, и Томми сразу
бросилось в глаза, что ее рука, придерживающая дверь, удивительно красивой
формы.
– О, – сказала она. Голос у нее был глубокий и очень
приятный. – В чем дело? Я занята.
– Миссис Боскоуэн?
– Да. Что вам нужно?
– Моя фамилия Бересфорд. Не могли бы вы уделить мне
несколько минут? Я хотел бы с вами поговорить.
– Право, не знаю. А это так необходимо? О чем вы хотите
говорить? Наверное, о какой-нибудь картине? – Она окинула его подозрительным
взглядом.
– Да, мое дело связано с одной из картин вашего мужа.
– Вы хотите ее продать? У меня достаточно его картин, и я не
хочу ничего покупать. Отнесите ее в какую-нибудь картинную галерею. Его картины
начинают покупать. По вашему виду не похоже, чтобы вам необходимо было
продавать картины.
– О нет, я не собираюсь ничего продавать.
Томми испытывал необъяснимое затруднение, разговаривая с
этой женщиной. Ее глаза, несмотря на разный цвет, были очень красивы. Они
смотрели прямо через его плечо на улицу с выражением живейшего интереса к тому,
что происходило где-то там, вдали.
– Пожалуйста, – сказал Томми, – позвольте мне войти. Мне
довольно трудно объяснить цель моего визита.
– Если вы художник, я с вами разговаривать не буду, –
заявила миссис Боскоуэн. – Все художники нынче такие скучные.
– Я не художник.
– Да, конечно, вы и не похожи на художника. – Она осмотрела
его с головы до ног. – Вы больше похожи на чиновника, – констатировала она с
неодобрением.
– Можно мне войти, миссис Боскоуэн?
– Не уверена. Подождите.
Она довольно резко захлопнула дверь. Томми ждал. Прошло
минуты четыре, и дверь снова отворилась.
– Ну ладно, – сказала она. – Можете войти.
Она провела его по коридору к узкой лестнице, которая вела в
студию. В углу стояла фигура, рядом лежали различные инструменты – молотки,
резцы и стамески. И еще комок глины. Вся студия выглядела так, словно ее только
что громила толпа хулиганов.
– Вечно здесь некуда сесть, – заметила миссис Боскоуэн.
Она скинула какие-то предметы с деревянной табуретки и
пододвинула ее Томми.
– Вот. Садитесь и говорите.
– Очень любезно с вашей стороны, что вы пригласили меня
войти.
– Да, с моей стороны это большая любезность, но у вас такой
встревоженный вид. Вас ведь что-то очень беспокоит, верно?
– Да, вы правы.
– Я так и думала. Что же именно?
– Моя жена, – признался Томми, сам удивляясь своему ответу.
– Ах вот как! Вас беспокоит ваша жена. Ну что же, в этом нет
ничего необычного. Мужья часто беспокоятся по этому поводу. Что же случилось?
Она с кем-нибудь сбежала или просто решила немного развлечься?
– Нет. Дело совсем не в этом.
– Так, может быть, она умирает? Рак?
– Нет, просто я не знаю, где она находится.
– И вы думаете, что я знаю, где она? Тогда скажите мне, как
ее зовут, и вообще, расскажите о ней, если вы считаете, что я могу вам помочь
ее отыскать. Имейте в виду, – добавила миссис Боскоуэн, – я совсем не уверена,
что мне хочется этим заниматься.
– Слава богу, с вами гораздо легче разговаривать, чем я
поначалу предполагал.
