– Мне очень жаль, – посочувствовала Таппенс. – Но всем,
наверное, приходится чем-нибудь болеть, правда?
– Некоторые болезни очень мучительны. У нас здесь есть две
женщины, у которых артрит. Как они страдают, бедняжки. Вот я и думаю, что
ничего страшного, если ты порой что-то забываешь или путаешь, не помнишь, что
произошло и когда. По крайней мере, от этого не страдаешь физически.
– Да, я считаю, что вы совершенно правы, – согласилась
Таппенс.
Дверь отворилась, и вошла девушка с подносом, на котором
стоял кофейник, чашка и тарелка с двумя пирожными. Она поставила перед Таппенс
поднос со словами:
– Мисс Паккард подумала, что вам захочется выпить чашечку
кофе.
– О, благодарю вас, – ответила Таппенс.
Когда девушка вышла, миссис Ланкастер сказала:
– Вот видите? Я же говорила, что они очень внимательны.
– Да, действительно.
Таппенс налила себе кофе и стала пить. Обе женщины некоторое
время молчали. Таппенс протянула своей собеседнице тарелку с пирожными, но та
отрицательно покачала головой:
– Благодарю вас, дорогая, я обычно пью молоко без всего.
Она отставила пустой стакан и откинулась на спинку кресла,
полузакрыв глаза. Таппенс подумала, что в это время она, наверное, любит
вздремнуть, и поэтому сидела молча. Но миссис Ланкастер вдруг выпрямилась,
по-видимому проснувшись. Глаза ее открылись, она посмотрела на Таппенс.
– Я вижу, вы смотрите в камин.
– Разве? – удивилась Таппенс.
– Да. Интересно... – Она наклонилась вперед и понизила
голос: – Простите, это был ваш ребеночек?
– Я... мне кажется, нет.
– Мне просто было интересно. Я подумала, что вы, наверное,
именно поэтому и приехали. Кто-то должен был приехать. Может быть, и приедут. А
вы все время смотрели в сторону камина. Там он и спрятан. Позади камина.
– О! Неужели правда?
– Всегда в это время, – шепотом продолжала миссис Ланкастер.
– Всегда в это самое время дня. – Она подняла глаза на часы, стоящие на камине.
Таппенс тоже на них посмотрела. – Десять минут двенадцатого. Каждое утро в это
время. – Она вздохнула. – Люди не понимают – я рассказала им то, что знаю, но
они мне не поверили.
Таппенс с облегчением увидела, что дверь отворилась и вошел
Томми. Она поднялась с кресла.
– Ну вот и ты, наконец. Я готова. Всего хорошего, миссис
Ланкастер, – попрощалась она, обернувшись на ходу к старушке.
– Ну, как ты тут без меня? – спросил Томми, когда они вышли
в холл.
– Я ничего, а ты?
– После того как ты ушла, все шло гладко.
– Я, по-видимому, плохо на нее действую, верно? Но я в
каком-то смысле польщена.
– Польщена?
– Ну, ты знаешь, в моем возрасте и принимая во внимание мою
скучную респектабельную внешность, приятно думать, что тебя принимают за
распутную женщину, обладающую такой сексуальной притягательностью.
– Дурочка! – Томми ласково ущипнул жену. – С кем это ты
здесь познакомилась? – спросил он. – Довольно приятная старушенция, только,
похоже, немножечко того...
– Она действительно милая. Вполне приятная старая дама. Вот
только таракашки.
– Таракашки?
– Да. В голове. Она считает, что позади камина спрятан
мертвый ребенок. Спросила меня, не мой ли он.
– Не очень-то приятно, – отозвался Томми. – Думаю, не у
всех, кто здесь находится, все в порядке с головой, но есть, наверное, и вполне
нормальные особы, которых поместили сюда только из-за возраста. При всем при
том эта старушка на вид вполне безобидная.
– О да, она производит очень приятное впечатление. Вот
только интересно было бы узнать, отчего у нее такие странные фантазии.
Неожиданно вновь появилась мисс Паккард:
– Всего хорошего, миссис Бересфорд. Надеюсь, вам принесли
кофе?
– Да, конечно. Благодарю вас.
– Очень мило было с вашей стороны приехать сюда, – сказала
мисс Паккард и, обернувшись к Томми, добавила: – Я уверена, ваш визит доставил
мисс Фэншо огромное удовольствие. Жаль, что она была так груба с вашей женой.
– Мне кажется, именно это доставило ей особое удовольствие,
– заметила Таппенс.
– Да, вы совершенно правы. Ей нравится досаждать людям. К
сожалению, у нее это отлично получается.
– И она упражняется в этом искусстве при каждом удобном
случае, – присовокупил Томми.
– Вы оба очень разумно рассуждаете, – сказала мисс Паккард.
– Эта старушка, с которой я разговаривала, – спросила
Таппенс, – ее зовут, кажется, миссис Ланкастер?
– О да, миссис Ланкастер. Мы все ее очень любим.
– Она... у нее, наверное, есть некоторые странности?
– Да, ей приходят в голову разные фантазии, – снисходительно
сказала мисс Паккард. – Некоторые из наших гостей выдумывают самые невероятные
вещи, хотя и вполне безобидные. Воображают то, чего с ними никогда не было. С
ними или с их знакомыми. Мы стараемся не обращать внимания на эти фантазии, не
поощрять их. Но и не противоречим. Им нравится жить в некоем воображаемом мире,
где происходит что-то необыкновенное или печальное и даже трагичное. Слава
богу, у них не бывает мании преследования. Это было бы ужасно.
– Ну, – с глубоким вздохом сказал Томми, когда они садились
в машину, – теперь мы свободны по крайней мере на полгода.
Однако им пришлось ехать к тетушке Аде не через полгода, а
гораздо раньше – не прошло и трех недель, как она скончалась во сне.
Глава 3
Похороны
– Грустное это дело – похороны, верно? – заметила Таппенс.
Они только что вернулись с похорон тетушки Ады; им пришлось
совершить длинное и мучительное путешествие по железной дороге, поскольку
тетушку Аду хоронили в маленькой деревушке в Линкольншире, где были погребены
все ее предки и родственники.
– А чего ты, собственно, ожидала? – резонно возразил Томми.
– Что все будут веселиться?
– Ну, иногда это случается. Например, ирландцы всегда рады
поминкам. Сначала они вопят и причитают, а после пьют и просто веселятся. А не
выпить ли и нам? – добавила она, бросив взгляд на буфет.
