Глава 4
Не дом, а загляденье
Таппенс глубоко вздохнула:
– Да, здесь все по-прежнему.
Они с Томми стояли на пороге «Солнечных гор».
– А почему, собственно, должно быть иначе?
– Не знаю. Просто у меня такое чувство... что-то связанное
со временем. В разных местах время течет по-разному. В некоторых местах, когда
ты туда возвращаешься, ты чувствуешь, что время летело стрелой и случилась
масса разных событий – все изменилось. А здесь... Томми, ты помнишь Остенде?
– Остенде? Конечно, помню. Мы ведь там проводили медовый
месяц.
– А помнишь, какая там была вывеска? Она висела над
мастерской, где делали чемоданы, и ее вполне можно было прочитать как: «Время
стоит на месте». Нам показалось, что это ужасно смешно.
– По-моему, это было не в Остенде, а в Нокие.
– Какая разница! Но вывеску ты помнишь? Ну так вот, здесь то
же самое: время стоит на месте,ничего не происходит, никаких событий. Время
остановилось. Все как всегда. Совсем как в волшебной сказке, только наоборот.
– Не понимаю, о чем ты говоришь. Так и будешь стоять здесь
до самой ночи и рассуждать о времени? Может быть, ты все-таки позвонишь?
Тетушки Ады здесь больше нет, вот тебе одна перемена. Ну, нажимай кнопку.
– Это единственное, что изменилось. Моя старушка по-прежнему
пьет свое молоко и рассуждает о каминах, миссис такая-то глотает наперстки,
чайные ложки или еще что-нибудь в таком же духе, а эта смешная маленькая старая
дама выскакивает из комнаты и требует, чтобы ей дали какао, а мисс Паккард
спускается вниз по лестнице и...
Дверь отворилась. Молодая женщина в форменном нейлоновом
халате сказала:
– Мистер и миссис Бересфорд? Мисс Паккард вас ожидает.
Молодая женщина не успела еще проводить их в ту же самую
гостиную, как по лестнице спустилась мисс Паккард и поздоровалась с ними. Ее
манеры были на этот раз не столь деловыми и стремительными, а соответственно
случаю торжественно-скорбными, но очень в меру, дабы это не ставило людей в
неловкое положение. Она была великая мастерица выказывать соболезнование –
всегда умела найти правильный тон.
Семьдесят лет – вот какой срок жизни определяет Библия
человеку. Обитатели заведения мисс Паккард редко переходили в мир иной раньше
этого срока. Как им было предписано, так и случалось.
– Как мило с вашей стороны, что вы приехали. Я все для вас
приготовила, так что вы можете приступать к делу. Рада, что вы не задержались с
приездом, дело в том, что у меня очередь – трое или четверо уже ожидают, когда
освободится место. Надеюсь, вы меня поймете и не подумаете, что я тороплю вас
просто так, без причины.
– О нет, что вы, – ответил Томми.
– Все по-прежнему находится в комнате, которую занимала мисс
Фэншо, – пояснила мисс Паккард.
Она открыла дверь комнаты, в которой они в последний раз
видели тетушку Аду. У комнаты был нежилой вид – так всегда выглядит спальня,
когда кровать закрыта покрывалом, под которым угадывается сложенное одеяло и
безукоризненно оправленные подушки.
Дверцы шкафа были растворены, аккуратно сложенная одежда
лежала на кровати.
– Что обычно делается в таком случае? Я хочу сказать, что вы
делаете с платьями и другой одеждой? – осведомилась Таппенс.
Мисс Паккард, как обычно, проявила полную компетентность и
готовность помочь.
– Я могу назвать два или три благотворительных общества,
которые с удовольствием принимают одежду. Среди ее вещей есть превосходная
меховая накидка и вполне приличное пальто, но я не думаю, что вы захотите
оставить эти вещи для собственного пользования, верно? Впрочем, возможно, вы
оказываете вспомоществование каким-то определенным обществам и захотите
отправить эту одежду именно туда.
Таппенс отрицательно покачала головой.
– У покойной были и драгоценности, – продолжала мисс
Паккард. – Когда она умерла, я убрала их, чтобы они не пропали. Вы все найдете
в правом ящике туалетного столика.
– Большое вам спасибо за хлопоты и заботы, за все, что вы
для нас делаете, – поблагодарил Томми.
Между тем Таппенс не отводила глаз от картины, висевшей над
камином. Это был небольшой, писанный маслом пейзаж с хорошеньким розовым
домиком, стоявшим у канала, через который был перекинут горбатый мостик. Под
мостом виднелась пришвартованная к берегу пустая лодка, а вдали – два тополя.
Одним словом, это был довольно милый пейзаж, и тем не менее Томми никак не мог
понять, почему Таппенс так внимательно его разглядывает.
– Как забавно, – пробормотала Таппенс.
Томми вопросительно посмотрел на нее. Он знал по опыту, что
вещи, которые Таппенс находила «забавными», далеко не всегда соответствовали
этому эпитету.
– Что ты хочешь сказать, Таппенс?
– Забавно. Я не видела этой картины, когда мы были здесь в
последний раз. Но самое забавное, что дом этот мне знаком. Я видела его раньше.
А может быть, видела похожий. Я помню его прекрасно... Забавно, никак не могу
припомнить, где именно я его видела.
– Ты, наверное, заметила его, не заметив, что заметила, –
сказал Томми, чувствуя, что выразил свою мысль достаточно неуклюже и с еще
большими повторами, чем повторение слова «забавно» у Таппенс.
– А тызаметил его, когда мы тут были в прошлый раз?
– Нет, да я особенно и не смотрел по сторонам.
– Ах, вы про эту картину! – воскликнула мисс Паккард. – Да
вы и не могли ее видеть, когда были здесь, – я уверена, что тогда ее там не
было. Эта картина принадлежала одной из наших гостий, она подарила ее вашей
тетушке. Мисс Фэншо нравилась эта картина, раз или два она выразила свое
восхищение, и эта дама сделала ей подарок, просто настаивала, чтобы она взяла
ее себе.
– О, теперь понятно, – отозвалась Таппенс. – Значит, я не
могла ее видеть. Но все-таки мне кажется, что я прекрасно знаю этот дом. А ты,
Томми?
– Нет, – ответил он.
– Ну что ж, я вас пока оставлю, – деловито сказала мисс
Паккард. – Я в вашем распоряжении в любое время, когда понадоблюсь.
Она с улыбкой вышла из комнаты, притворив за собой дверь.
– Мне что-то не нравятся зубы этой особы, – заметила
Таппенс.
– А что в них такого?
– Их слишком много. Или они слишком крупные. Чтобы лучше
тебя съесть, девочка.Совсем как у «бабушки» Красной Шапочки.
