– Если и старик, то очень хитрый старик. Клянусь, вы гораздо
лучше, чем все эти молодые. Ну конечно. Сидите тут с невинным видом. Впрочем, я
понимаю, спрашивать вас не годится. Нельзя вас заставлять выдавать
государственные тайны, верно? Но, во всяком случае, берегите свою жену, следите
за ней. Вы же знаете, она постоянно лезет куда не следует. В прошлый раз она
едва не попалась, ей только чудом удалось ускользнуть.
– Полно вам, – сказал Томми. – Таппенс интересуется этим
домом только потому, что в нем много всяких необычных старинных вещей. Ей
хочется узнать, кто там жил и когда, кто были люди, изображенные на старинных
портретах, и все такое. Кроме того, она занимается садом. Это то, что нас
действительно заботит в настоящее время. Сад, каталоги различных цветов и
луковиц, и больше ничего.
– Ну что же, может, я вам и поверю, если в течение года не
случится ничего знаменательного. Но я же вас знаю, Бересфорд, и нашу миссис
Бересфорд мы тоже прекрасно знаем. Вы удивительная парочка, в особенности когда
работаете вместе, и, готов поспорить, вы непременно что-нибудь раскопаете.
Только предупреждаю: если эти бумаги увидят свет, они будут иметь исключительно
важные последствия, которые ударят по нашей политической верхушке. Найдутся
люди, которые будут весьма этим недовольны. Уверяю вас. А они, те самые,
которые будут недовольны, в настоящее время являют собой истинный образец
порядочности и высокой нравственности. Это столпы общества! Однако некоторые
считают, что они весьма опасны. Запомните это. Они очень опасны, а те, что не
опасны, тесно связаны с опасными. Поэтому будьте осторожны и передайте вашей
жене, чтобы она тоже была осторожна.
– Знаете, – сказал Томми, – от того, что вы мне наговорили,
мне становится неспокойно.
– Вот и не нужно успокаиваться, и следите как следует за
миссис Таппенс. Я очень ее люблю, она вызывает у меня восхищение. Милая
девушка, какой была, такой и осталась.
– Ну, девушкой ее уже не назовешь, – сказал Томми.
– Никогда не говорите этого жене. Не имейте такой привычки.
Она ведь одна на тысячу. Не завидую тому, кого она заподозрила и начала
выслеживать. Сильно подозреваю, что она и сейчас на охотничьей тропе.
– Я этого не думаю. Она скорее сидит сейчас за столом, пьет
чай в гостях у какой-нибудь старушки по соседству.
– Ну конечно, от этих старушек можно иногда получить весьма
полезную информацию. Старушки и пятилетние дети. Правду порой можно узнать из
самых невероятных источников, от людей, на которых в этом смысле меньше всего
надеешься. Я бы мог рассказать…
– Нисколько в этом не сомневаюсь, полковник.
– Впрочем, тайны следует хранить, их не стоит выдавать, –
сказал полковник Аткинсон, покачав головой.
По дороге домой Томми задумчиво глядел в окно вагона на
быстро меняющиеся картины сельского пейзажа. «Интересно, – говорил он себе, –
очень интересно. Этот старый лис обычно знает, что делается в нашей области. У
него есть свои источники информации. Но что же может происходить сейчас? Ведь
все, что было, давно закончилось, кануло в вечность. Все закончилось с войной,
после этого ничего не осталось, просто не могло остаться. Теперь все спокойно».
Тут в его душу закрались сомнения. Возникли новые идеи, идеи Общего рынка.
Где-то – мысли его проносились скорее не в сознании, а в подсознании, потому
что он не мог забыть о внуках и племянниках, – где-то были молодые члены семей,
которые играли известную роль в жизни страны, имели связи, влияние и занимали
прочное положение просто потому, что это полагалось им по рождению, и если
кто-то из этой молодежи оказывался нелояльным, их можно было использовать, им
можно было внушить какие-то иные ценности, новые или возрожденные старые –
называй их как угодно. Англия странная страна, она уже не та, что была. А может
быть, она и раньше была не такой? Ведь на дне, под чистой гладью реки всегда
достаточно мути и грязи. А разве то, что лежит на дне моря – галька, ракушки и
прочее, – разве все это покрывает только чистая, прозрачная вода? Там, внизу,
постоянно что-то движется, что-то происходит, что нужно обнаружить и пресечь.
Но ведь не здесь же, не в таком же тихом местечке, как Холлоуки! Оно же все в
прошлом и всегда было таким. Возникло оно как рыбачья деревушка, потом
превратилось в британскую Ривьеру, а теперь – обыкновенный курорт, полный
народу только в августе. Большинство теперь предпочитает проводить отпуск за
границей.
– Ну и как? – спросила в тот вечер Таппенс, выходя из-за
обеденного стола и направляясь в гостиную пить кофе. – Интересно было? Как
поживают наши старики?
– Что верно, то верно, – вздохнул Томми. – Настоящие
старики. А как твоя старушка?
– Знаешь, приходил настройщик, – сказала Таппенс, – а потом
полил дождь, так что я ее не видела. Очень жаль, ведь она могла мне рассказать
что-нибудь интересное.
– А вот мой старик рассказал-таки, – продолжал Томми. – Я был
крайне удивлен. Что ты думаешь об этом месте, Таппенс?
– Ты имеешь в виду дом?
– Нет, не дом. Я имею в виду Холлоуки.
– Приятное местечко, как мне кажется.
– Какой смысл ты вкладываешь в это слово?
– А что, хорошее слово. Его обычно презирают, но я не
понимаю почему. Мне кажется, приятное местечко – это такое, где жизнь течет
размеренно, да ты и не ждешь и не желаешь каких-либо перемен. Просто радуешься,
что все вокруг спокойно.
– Это, наверное, объясняется возрастом.
– Нет, я не думаю. Просто приятно знать, что существуют
такие места, где не происходит никаких событий. Впрочем, должна сказать, что
сегодня кое-что почти случилось.
– Что ты хочешь этим сказать? Что почти случилось? Ты опять
сотворила какую-нибудь глупость, Таппенс?
– Господи, конечно нет.
– Тогда что же?
– Просто я хочу сказать, что стекло в теплице – помнишь, то,
которое плохо держалось, дрожало немного? Так вот, оно упало практически мне на
голову. Я могла здорово пораниться.
– Ну, судя по всему, все обошлось благополучно, – сказал
Томми, взглянув на жену.
– Верно. Мне повезло. Но все равно я испугалась.
– Ну что же, нужно позвать этого старика – как его звать,
Айзек, кажется? Пусть он как следует проверит другие стекла. Зачем подвергать
свою жизнь опасности?
– Ну, ведь когда покупаешь старый дом, в нем всегда
что-нибудь неладно.
– Ты действительно думаешь, что здесь что-то неладно?
– Почему ты так говоришь? Что может быть неладно в этом
доме?
– Я говорю так потому, что сегодня мне рассказали о нем
довольно странные вещи.
