– Вполне возможно.
– И «Верная любовь», конечно. Я еще раз ее осмотрела. Там у
коляски есть сиденье, покрытое истершейся прорезиненной материей, но под ним
ничего нет. И конечно, нигде нет никаких личных вещей. Тогда я стала думать
дальше. Ведь у нас все еще остаются книги и книжные полки. В книгах часто
прячут разные вещи. Мы ведь все еще не кончили разбираться в нашей «книжной
комнате», верно?
– А мне казалось, с книгами наконец покончено, – сказал
Томми, все еще не теряя надежды.
– Нет. Осталась еще нижняя полка.
– Но это же проще простого. Ведь туда не нужно залезать по
лестнице.
– Правильно. Вот я пошла туда, села на пол и перебрала все
стоявшие там книги. В основном это оказались проповеди. Их, наверное, писал
какой-нибудь методистский священник в давние времена. Во всяком случае, в них
не было ничего интересного. Поэтому я сбросила все книги с полки на пол. И
тут-то меня ждало открытие. Под ней, под этой полкой, кто-то когда-то устроил
некое подобие тайника и поместил в него разные вещи – в основном это были
какие-то старые истрепанные книги. Одна оказалась довольно большой. Она была завернута
в темную оберточную бумагу, и я тут же ее развернула, чтобы посмотреть, что это
такое. Ведь никогда не знаешь, где что можно обнаружить. И как ты думаешь, что
это было?
– Понятия не имею. Первое издание «Робинзона Крузо» или еще
что-нибудь не менее ценное?
– Нет. Это книга дней рождения.
– Дней рождения? Что это за штука?
– Раньше в семьях велись такие книги. Давным-давно. Во
времена Паркинсонов. А может быть, еще и раньше. Во всяком случае, эта книга
старая и довольно потрепанная. Хранить ее не стоит, и я не думаю, что она может
кому-нибудь понадобиться. Но я подумала, что записи в ней уходят в далекое
прошлое и там может оказаться что-нибудь для нас полезное.
– Понятно. Ты хочешь сказать, что иногда в таких книгах
пишется еще и что-то другое.
– Ну да. Только ничего такого я пока в этой книге, конечно,
не обнаружила. Все не так просто. Но я еще поищу, посмотрю повнимательнее.
Понимаешь, в ней могут оказаться интересные имена и фамилии, и из этого можно
было бы что-нибудь извлечь.
– Ну что же, вполне возможно, – заметил Томми несколько
скептически.
– Итак, это единственное, что мне попалось в смысле книг. На
нижней полке больше ничего нет. Далее нам предстоит заняться буфетами.
– А остальная мебель? – спросил Томми. – Там всегда можно
обнаружить потайные ящички или специально проделанные отверстия.
– Нет, Томми, ты что-то путаешь. Ведь вся мебель в этом доме
– наша собственная. Мы привезли ее с собой, а в доме до этого никакой мебели не
было. Единственное, что сохранилось здесь со старых времен, – это сарай под
названием КК, старые игрушки да еще садовые скамейки. Я хочу сказать, что в
этом доме нет никакой старинной мебели. Люди, которые жили здесь до нас, увезли
все с собой или же продали. После Паркинсонов здесь сменилось много хозяев, так
что трудно ожидать, что здесь могут сохраниться их вещи. Но кое-что я все-таки
нашла. Не уверена, но, может быть, это нам поможет.
– Что же это такое?
– Фарфоровые дощечки, на которых записывали меню.
– Фарфоровые дощечки для меню?
– Ну да. Я нашла их в том старом буфете, в который мы не
могли проникнуть. В том, что стоит рядом с кладовкой. Помнишь, от него был
потерян ключ. Ну, так я нашла этот ключ в старом ящике. А ящик стоял в КК. Я
смазала замок, и мне удалось открыть дверцу. Но там ничего не было. Только пыль
и мусор, да еще разбитые чашки и блюдца, которые там оставили, скорее всего,
последние обитатели. Но на самой верхней полке я обнаружила фарфоровые дощечки
для меню – такими пользовались в Викторианскую эпоху на званых обедах. Там
перечисляются вкуснейшие вещи, которые они ели. Изумительные блюда, потрясающие
обеды. Я прочту тебе некоторые меню, после того как мы пообедаем. Представь
себе: два супа – бульон и суп-пюре, потом два рыбных, потом два entrue, и после
этого, кажется, ели еще салат или что-нибудь в этом же духе. Затем подавали
жаркое, а после него… Называлось sorbet – это, кажется, мороженое, а может
быть, и нет, как ты думаешь? И вот после всего этого – салат из крабов! Можешь
себе представить?
– Замолчи, пожалуйста, Таппенс, – взмолился Томми. – Иначе я
не выдержу.
– Во всяком случае, это было интересно. И все это в прошлом.
В далеком-далеком прошлом.
– Что же ты надеешься извлечь из этих своих открытий?
– Ну, единственный перспективный в этом смысле предмет –
книга дней рождения. В ней, как я вижу, упоминается некая особа по имени
Уинифрид Моррисон.
– Ну и что?
– Так вот, Уинифрид Моррисон – это миссис Гриффин в
девичестве. Та самая, к которой на днях я была приглашена на чай. Ты понимаешь,
это самая старая из всех здешних обитателей, и к тому же она знает массу всяких
вещей, которые происходили здесь еще до нее. Я думаю, она может вспомнить и
другие имена, которые значатся в этой книге. Это может нам что-нибудь дать.
– Возможно, – сказал Томми, сомневаясь, что это
действительно так. – И все-таки я думаю…
– Что же ты все-таки думаешь?
– Просто не знаю, что и думать, – сказал Томми. – Пойдем-ка
лучше спать. А тебе не кажется, что нам следует бросить все эти дела? Какое нам
дело до того, кто убил Мери Джордан? Зачем нам это знать?
– Ты действительно не хочешь знать?
– Действительно не хочу, – объявил Томми. – По крайней мере…
Ну ладно, сдаюсь. Ты вовлекла-таки меня в это дело, признаю.
– Ну а как тебе, удалось что-нибудь раскопать?
– Сегодня мне было некогда. Но у меня есть еще некоторые
источники информации. Помнишь, я говорил тебе об одной женщине? Той самой,
которая так здорово умеет искать и наводить справки. Так вот, я ей кое-что
поручил.
– Вот и отлично, – сказала Таппенс. – Будем надеяться на
лучшее. Все это, конечно, глупости, зато действительно довольно интересно.
– Я, правда, не вполне уверен, что будет так интересно, как
ты ожидаешь.
– Ну ладно, – примирительным тоном сказала Таппенс. – Мы
сделаем все, что возможно, а там будь что будет.
– Вот только не продолжай делать все, что возможно,
самостоятельно, без меня. Именно это меня и беспокоит, в особенности когда меня
не бывает дома.
Глава 6
Мистер Робинсон
– Интересно, что сейчас поделывает Таппенс? – сказал Томми,
вздыхая.
