– Я вижу, вас интересует то, что связано с криминалом, –
заметила Таппенс.
– Ну как же, о подобных вещах приходится ведь читать чуть ли
не каждый день – почему, например, человек убил свою жену полгода тому назад, и
все такое прочее. Ведь это же интересно, разве не так? В особенности если
кто-то говорит, что она все еще жива. А другие утверждают, что он ее где-то
закопал и ее не могут найти. Мало ли что случается. И вот может оказаться
полезным найти его фотографию.
– Ну конечно, – согласилась Таппенс.
Она поняла, что дружеские отношения с фотографом, которые ей
удалось установить, никакой пользы не принесут.
– Не думаю, чтобы у вас сохранилась фотография одной особы –
кажется, ее звали Мери Джордан. Я не уверена в том, что правильно запомнила
имя. Но это было много лет назад. Приблизительно… что-нибудь около пятидесяти
лет. Мне кажется, она умерла именно здесь.
– Это было, конечно, задолго до меня, – сказал мистер
Дарренс. – Мой отец хранил много разных разностей. Он принадлежал к породе
скопидомов, иначе говоря, барахольщиков. Никогда, бывало, ничего не выбросит. И
помнил всех и каждого, в особенности если с человеком связана какая-нибудь
история. Мери Джордан… Вроде что-то припоминается. Что-то связанное с военным
флотом, с подводными лодками, верно? Говорят, она была шпионка? Она была
наполовину иностранка. Мать у нее была то ли русская, то ли немка… а может
быть, даже японка, кто их там знает?
– Совершенно верно. Мне бы просто хотелось узнать, нет ли у
вас ее фотографии.
– Не думаю, чтобы она нашлась. Как-нибудь поищу, когда у
меня будет время. Сообщу вам, если найдется. А вы случайно не писательница? –
спросил он с внезапным интересом.
– Да, – подтвердила Таппенс. – Правда, я занимаюсь не только
этим, но тем не менее надеюсь написать небольшую книжечку. Нечто вроде
воспоминаний, охватывающих примерно столетний период. Там будут описаны разные
интересные истории, случившиеся за это время, включая и преступления. И
разумеется, было бы очень интересно приложить к этому старые фотографии, они
очень оживили бы повествование, книга выглядела бы гораздо приятнее.
– Ну что ж, я сделаю все, что возможно, чтобы вам помочь.
То, что вы делаете, должно быть, весьма интересно. Я хочу сказать, удивительно
увлекательная работа!
– А еще были такие люди, по фамилии Паркинсон, они, кажется,
одно время жили в нашем доме.
– Так вы живете в том доме, что на холме? В том, что
называется то ли «Лавры», то ли «Катманду»? Не могу припомнить какое название
было последним. А еще он назывался «Ласточкино гнездо», верно? Не могу понять
почему.
– Потому, наверное, что у него под крышей гнездились
ласточки, – высказала предположение Таппенс. – Там до сих пор полно их гнезд.
– Может быть, может быть. Но все равно странное название для
дома.
Рассудив, что начало положено вполне удовлетворительное,
хотя и не рассчитывая на существенные результаты, Таппенс купила несколько
открыток и стопку почтовой бумаги с узором из цветов и, распростившись с
мистером Дарренсом, вышла через калитку, прошла несколько шагов по направлению
к дому, но потом передумала и свернула на боковую дорожку, решив подойти к нему
с задней стороны, чтобы еще раз взглянуть на КК. Она приближалась к двери.
Внезапно остановилась, но потом двинулась дальше. У двери лежало что-то напоминающее
ворох старой одежды. Похоже, они вытащили это из нутра Матильды и не
удосужились как следует рассмотреть, подумала Таппенс.
Она ускорила шаги, почти побежала. Подойдя к самой двери,
она замерла на месте. Это было совсем не то, что она сначала подумала. Правда,
одежда была достаточно старой, так же как и одетое в нее тело. Таппенс
наклонилась и сразу же отпрянула, схватившись за притолоку, чтобы не упасть.
– Айзек, – едва вымолвила она. – Несчастный старик! Кажется…
Мне кажется, он мертв.
По тропинке от дома кто-то шел в ее сторону, и она
закричала, сделав шаг ему навстречу:
– О, Альберт! Случилось нечто ужасное. Айзек, бедный Айзек!
Он лежит вон там, он мертв. Мне кажется, его убили.
Глава 7
Дознание
Было предъявлено медицинское свидетельство. Двое прохожих,
оказавшиеся поблизости, дали показания. Кто-то из членов семьи сообщил о
состоянии здоровья умершего; и о том, не было ли среди его знакомых
кого-нибудь, кто питал бы к нему вражду, – ими оказались два или три подростка,
которым он в свое время грозил страшными карами. Их попросили помочь
правосудию, и они утверждали, что ни в чем не виноваты. Выступили люди, которые
нанимали его на работу, в том числе и миссис Пруденс Бересфорд и ее муж, мистер
Томас Бересфорд. В результате был вынесен вердикт: умышленное убийство; убийца
или убийцы неизвестны.
Таппенс вышла из помещения, где проводилось дознание, вместе
с Томми, который поддерживал ее, обняв за талию. Они миновали группу людей,
толпившихся снаружи.
– Ты держалась отлично, Таппенс, – сказал Томми, когда они,
пройдя через калитку, шли по саду по направлению к дому. – Право же, отлично.
Гораздо лучше, чем все другие. Говорила вполне ясно и отчетливо, так что все
было слышно. Коронер
[14]
, похоже, остался тобой доволен.
– Мне совсем не нужно, чтобы кто-то был мною доволен, –
буркнула Таппенс. – И мне совсем не нравится, что кто-то трахнул старика Айзека
по голове и тот скончался.
– Убийца, должно быть, имел против него зуб, – заметил
Томми.
– Какой зуб? Откуда? – воскликнула Таппенс.
– Ну, не знаю.
– И я тоже не знаю, только мне кажется, что это как-то
связано с нами.
– Ты хочешь сказать… Что ты, собственно, хочешь сказать,
Таппенс?
– Ты прекрасно знаешь. Это… это связано с нашим домом, с тем
местом, где мы живем. Наш чудесный новый дом! А сад, а все остальное? Ведь все
как будто создано специально для нас. По крайней мере, так нам казалось…
– Я и до сих пор так считаю.
– Да. Мне кажется, ты в большей степени подвержен иллюзиям,
чем я. У меня такое чувство… достаточно неприятное… что здесь что-то неладно,
совсем неладно, и это неладное идет из прошлого.
– Никогда больше так не говори, – попросил Томми.
– Чего именно не говорить?
– Последних слов.
Таппенс понизила голос. Она приблизилась к Томми и говорила
теперь прямо ему в ухо:
