Глава 3
Визит на кладбище
– Таппенс! – окликнул жену Томми, входя в дом.
Никакого ответа. Несколько раздраженный, он взбежал вверх по
лестнице и быстро пошел по коридору второго этажа. В спешке он чуть не угодил
ногой в какое-то отверстие в полу и от души выругался:
– Опять эти электрики, черт бы их побрал, ни о чем не желают
думать!
За несколько дней до этого с ним случилась аналогичная
неприятность. Умельцы-электрики, полные оптимизма, явились целой толпой и
жизнерадостно приступили к работе.
– Дело идет отлично, осталось совсем немного, – заявили они.
– Вернемся после обеда.
Однако после обеда они не появились; Томми не слишком
удивился. Он уже привык к общему стилю работы строителей, электриков,
газовщиков и прочих специалистов. Они приходили, демонстрировали чудеса
деловитости, отпускали оптимистические замечания и удалялись, чтобы принести ту
или иную необходимую им вещь. И не возвращались. Звонишь им по телефону, и
всегда оказывается, что телефон этот неверный. А если попадаешь куда нужно, то
выясняется, что искомый человек там не работает. Все, что тебе остается, – это
двигаться с осторожностью, стараясь не сломать себе ногу, не провалиться в дыру
и не причинить себе вред каким-нибудь другим способом. Боялся он главным
образом за Таппенс, а не за себя. У него было больше опыта, чем у нее. А она,
как ему казалось, постоянно подвергалась риску – ей ничего не стоило обвариться
кипятком из чайника или обжечься, если возникнет неисправность в газовой плите.
Но где же Таппенс сейчас? Он окликнул ее еще раз:
– Таппенс! Таппенс!
Томми забеспокоился. Таппенс была из числа тех людей, о
которых постоянно приходится беспокоиться. Выходишь, к примеру, из дому, дав ей
напоследок мудрый совет, и она торжественно обещает в точности следовать твоему
совету: нет, она никуда не пойдет, разве что в лавку, купить полфунта масла –
ну какая же тут может подстерегать ее опасность?
– Если пойдешь за маслом ты, это может оказаться опасным, –
возражал Томми.
– Ах, господи, – в сердцах отвечала Таппенс, – не будь
идиотом.
– Я вовсе не идиот, а только мудрый, внимательный муж,
который заботится о самом любимом из всех принадлежащих ему предметов. Сам не
знаю, почему я это делаю.
– Потому, – отвечала Таппенс, – что я прелестная и
обаятельная женщина, отличный товарищ и к тому же постоянно о тебе забочусь.
– Возможно, это и так, – парировал Томми, – однако я могу
продолжить перечень твоих достоинств.
– Боюсь, мне это не доставит удовольствия, – отвечала Таппенс.
– Я даже в этом уверена. У тебя, наверное, есть причины быть недовольным. Но не
беспокойся. Все будет в порядке. Тебе достаточно просто окликнуть меня, когда
ты вернешься домой.
Но где же она теперь?
– Вот чертовка, – сказал Томми. Он прошел в комнату наверху,
туда, где он частенько прежде находил свою жену. Рассматривает, наверное,
очередную детскую книжку, предположил он. Волнуется из-за каких-то дурацких
слов, которые глупый ребенок подчеркнул красными чернилами. Разыскивает Мери
Джордан – кто, интересно, она такая? Мери Джордан, которая умерла не своей
смертью. Он невольно задумался. Фамилия людей, которые продали им дом, была
Джонс. Они владели этим домом недолго, всего три или четыре года. Нет, нет,
этот ребенок, которому принадлежал Стивенсон, жил гораздо раньше.
Как бы там ни было, Таппенс он в комнате не обнаружил. Не
обнаружил он и книг, которые непременно валялись бы на столе или на кресле,
свидетельствуя о том, что они ее заинтересовали.
– Господи, ну где же она может быть? – вопрошал Томас.
Он снова спустился вниз, окликнув ее раз или два. Ответа
по-прежнему не последовало. Он осмотрел вешалку в холле. Плащ Таппенс
отсутствовал. Значит, дома ее нет. Куда же она отправилась? И где Ганнибал? Том
настроил свои голосовые связки на другой регистр и крикнул:
– Ганнибал! Ганнибал! Иди ко мне, мой мальчик! Собаки тоже
нет.
«Ну, по крайней мере, она ушла не одна, Ганнибал с ней», –
подумал Томми.
Он не мог решить, хорошо или плохо то, что с ней собака.
Ганнибал, во всяком случае, не даст ее в обиду. Вопрос в том, не обидит ли он
кого-нибудь из прохожих. Ганнибал был вполне дружелюбен, когда его брали с
собой в гости, но вот люди, которые приходили в гости к нему, то есть входили в
дом, где он жил, всегда казались ему подозрительными. Он был готов, не считаясь
ни с каким риском, не только лаять, но и кусаться, если только находил нужным.
Однако куда же они подевались?
Томми прошелся по улице, но не увидел ни маленькой черной
собачки, ни женщины среднего роста в ярко-красном плаще. Тут он окончательно
рассердился и вернулся домой.
Войдя в дом, Томми почувствовал аппетитнейший запах и быстро
направился на кухню. У плиты стояла Таппенс, тотчас же обернувшаяся к нему с
приветливой улыбкой.
– Вечно ты опаздываешь, – сказала она. – На обед у нас мясная
запеканка. Пахнет приятно, ты не находишь? Сегодня я туда положила довольно
необычные вещи. Душистые травки, которые растут у нас в саду. По крайней мере,
я надеюсь, что они съедобные.
– А что, если они несъедобные? – сказал Томми. – Я
подозреваю, что ты нарвала белладонны или дигиталиса, который притворился
наперстянкой. Скажи лучше, где ты была.
– Выводила Ганнибала.
В этот момент Ганнибал решил, что необходимо заявить о своем
присутствии. Он бросился к Томми и приветствовал его так бурно, что чуть было
не свалил с ног. У Ганнибала, маленькой собачки с черной блестящей шерстью,
были забавные желтовато-коричневые пятнышки на заду и на обеих щеках. Это был
манчестерский терьер с безукоризненной родословной, и он считал, что по
аристократизму и утонченности намного превосходит всех собак, с которыми ему
когда-либо доводилось встречаться.
– О господи! Я же выходил на улицу и смотрел. Где вы были?
Погода не слишком приятная.
– Согласна. Густой туман, к тому же моросящий дождик. И
вообще, я очень устала.
– Где вы были? Просто гуляли по улицам или заходили в
магазины?
– Нет. Сегодня магазины закрываются рано. Нет… нет, мы
ходили на кладбище.
– Звучит мрачно. Зачем тебе понадобилось отправиться на
кладбище?
– Мне нужно было поискать могилы.
– Звучит по-прежнему мрачно, – не унимался Томми. – А как
Ганнибал? Ему там понравилось?
– Ну, ему пришлось надеть поводок. Там был один человек –
наверное, церковный служитель, – который то и дело заходил в церковь и сразу же
выходил оттуда. Я побоялась, что он будет возражать против Ганнибала – ведь
никогда не знаешь, кто не придется по вкусу нашей собачке, – и мне не хотелось
пугать церковного служителя при первом же нашем появлении на кладбище.
