– Стоп! – сказал Томми. – Довольно. Так что же они слышали?
– А вот это уже труднее, – сказала Таппенс. – Однако, мне
кажется, можно попробовать доискаться. Они слышали, что упоминались различные
места, слышали разные истории, и им ужасно хочется принять участие в том, что
мы, как они уверены, здесь собираемся делать и ради чего сюда приехали.
– А именно?
– Заниматься разведкой и обнаружить нечто очень важное.
Что-то, что, как всем известно, здесь спрятано.
– Ах вот оно что, – сказал Томми. – Спрятано. Но каким
образом, где и когда?
– Самые разные ответы на все три вопроса, – сказала Таппенс,
– но ты должен признать, Томми, что все это страшно интересно.
Томми задумчиво кивнул, соглашаясь, что, возможно, это
действительно так.
– Это связано со старым Айзеком, – пояснила Таппенс. – Мне
кажется, Айзек знал кучу вещей, много чего мог бы порассказать.
– И ты думаешь, что Кларенс и… как звали того, другого?
– Сейчас вспомню, – сказала Таппенс. – Я совершенно
запуталась во всех этих людях, которые слышали и от которых слышали разные
вещи. Заметные – именно вроде Элджернона и обычные – всякие там Джимми, Джонни
и Майки. Чак, – вдруг сказала она.
– Что – чак? – спросил Томми.
– Да нет, это имя. Чак – так звали мальчика.
– Странное какое-то имя.
– Его настоящее имя Генри, но ребята называют его Чак.
– Совсем как «Чак и ласка».
– Не «Чак и ласка», а «Поп и ласка». Имеется в виду народный
танец «Вот идет ласка».
– Знаю я, как правильно, но ведь «Чак и ласка» тоже
симпатично звучит, верно?
– Ах, Томми, ведь я только хочу сказать, что мы не можем
бросить это дело, в особенности теперь. Ты со мной согласен?
– Да, – сказал Томми.
– Я так и думала. И не потому, что ты выразил это словами.
Мы должны продолжать расследование, и я тебе скажу почему. Главным образом
из-за Айзека. Его кто-то убил. Его убили, потому что он что-то знал. Он знал
что-то такое, что могло для кого-то представлять опасность. И мы должны найти
человека, для которого эти сведения могли представлять опасность.
– А ты не думаешь, – спросил Томми, – что это обыкновенное
хулиганство? Есть такие люди, которым непременно нужно кого-то убить,
предпочтительно старого человека, который не может оказать сопротивления.
– Согласна, такие вещи случаются. Но это не тот случай. Я
думаю, за этим что-то кроется, а попросту говоря, где-то нечто спрятано,
спрятано нечто такое, что может пролить свет на прошлые события. Речь может
идти, скажем, о какой-то вещи, которая была спрятана или отдана кому-то на
хранение. Этот человек уже умер, или, в свою очередь, тоже где-то спрятал эту
вещь, или отдал ее на хранение. Но так или иначе, непременно хотят что-то
скрыть. Айзек это знал, и они боялись, что он расскажет об этом нам – о нас уже
ходили всякие разговоры, людям о нас кое-что известно. Мы ведь связаны с
контрразведкой. У нас соответствующая репутация. А вся история каким-то образом
связана с Мери Джордан и прочими обстоятельствами.
– Мери Джордан, – задумчиво проговорил Томми, – умерла не
своей смертью.
– Совершенно верно. А теперь еще убили Айзека. Мы должны
выяснить, кто его убил и почему. Иначе…
– Ты должна быть очень осторожной, – сказал Томми. – Очень
осторожной, Таппенс. Если Айзека убили из боязни, что он расскажет о вещах,
связанных с далеким прошлым, то этим людям ничего не стоит подстеречь тебя
где-нибудь в темном месте и тоже убить! Они не станут опасаться разоблачения,
полагая, что опять все подумают: «Снова эти хулиганы».
– Которые подстерегают старушек и шарахают их по голове? Как
скверно иметь седые волосы и старческую походку! Я понимаю, что я желанная
добыча для любого. Как ты думаешь, не следует ли мне обзавестись небольшим
револьвером?
– Нет, – сказал Томми. – Конечно же нет.
– А почему? Ты, верно, считаешь, что я не умею с ним
обращаться и допущу какую-нибудь оплошность?
– Я опасаюсь, что ты можешь споткнуться о корень дерева – ты
же постоянно падаешь – и тогда, вместо того чтобы защищаться, застрелишь себя.
– О, Томми, неужели ты действительно считаешь, что я могу
допустить такую глупость? – жалобно спросила Таппенс.
– Да, считаю. Ты вполне на это способна.
– Тогда я могла бы носить нож с пружиной.
– Ничего не нужно с собой носить, – сказал Томми. – Просто
ходи с невинным видом и разговаривай исключительно о саде, цветочках и овощах.
Можно еще сказать, что нам не слишком здесь нравится и что мы подумываем о том,
чтобы перебраться в другое место. Вот что я тебе посоветовал бы.
– Кому я должна это говорить?
– Да кому угодно. Это обязательно станет известно.
– Да, слухи здесь распространяются очень быстро, ничего не
скажешь. А ты будешь говорить то же самое, Томми?
– Приблизительно. Скажу, например, что поначалу этот дом
нравился нам гораздо больше, чем теперь.
– Но ведь ты тоже не собираешься сидеть сложа руки?
– Да, – сказал Томми. – Вот сейчас во мне разгорелась
настоящая злость.
– А ты уже решил, как будешь действовать?
– Буду продолжать то, что делал раньше. А ты, Таппенс? Есть
у тебя план действий?
– Пока еще нет, – ответила Таппенс. – Но кое-какие идеи
есть. Я могу что-нибудь выведать у… Как, ты сказал, его зовут?
– Генри, а друг его – Кларенс.
Глава 9
Бригада юных
Проводив Томми в Лондон, Таппенс задумчиво бродила вокруг
дома, пытаясь выработать план действий, которые привели бы к желаемому
результату. Однако в это утро светлые идеи почему-то не рождались у нее в
голове.
Вспомнив о полезном правиле, согласно которому следует
начинать от печки, она поднялась в «книжную комнату» и стала, переходя от полки
к полке, оглядывать многочисленные корешки заполнявших их книг. Детские книжки
– целые полки детских книг, но ведь она и так сделала все, что было возможно.
Чего же еще ждать? Она теперь была почти уверена, что внимательно просмотрела
все книги на этих полках; Александр Паркинсон больше не мог открыть ей никаких
секретов.
Она стояла там, ероша волосы, хмурясь и пиная ногой нижнюю
полку, на которой стояли теологические книги в изрядно потрепанных переплетах,
когда вошел Альберт.
