– Фашистов, – поправила его пожилая дама, чопорная и
седовласая, с видавшей лучшие времена кружевной косынкой на шее.
– Ну, фашисты, если вам так угодно. Впрочем, какая разница?
Так вот, он был один из них. Да, в Италии тоже такой был. Муссолини его звали,
верно я говорю? А может, и не так его звали, только все равно имя у него было
мудреное. Ну да, он много чего плохого натворил. Всякие митинги устраивал,
понимаешь, и все такое. А заварил всю эту кашу Мосли.
– Говорят, во время этой первой войны здесь жила девушка,
которую звали Мери Джордан? – спросила Таппенс, совсем не уверенная в том, что
было разумно задавать этот вопрос.
– Правильно, жила. Говорят, красотка была, понимаешь.
Вызнавала секреты у солдат и матросов.
Очень старая старушка вдруг завела тоненьким голоском:
Он служит не во флоте, он служит не в пехоте,
Но для меня он лучше всех, поверьте.
Он служит не во флоте, он служит не в пехоте,
Он служит просто в артиллерии!
Не успела она дойти до этого места, как старик, не желая от
нее отстать, подхватил:
Путь далекий до Типперери,
Путь далекий домой,
Путь далекий до Типперери…
А что дальше, не знаю.
– Довольно, Бенни, довольно, – остановила его женщина с
суровой внешностью – то ли его жена, то ли дочь.
Тут же запела еще одна женщина, дрожащим старческим голосом:
Любят девушки матросов,
Любят с ними время проводить.
Только вот они не знают,
Как опасно их любить.
– Довольно, Моди, нам эта песня уже надоела. Дай возможность
нашей гостье что-то услышать и узнать, – сказал дядюшка Бен. – Она пришла сюда,
чтобы послушать. Она хочет узнать, где спрятаны эти вещи, из-за которых было
столько шума, ведь верно? Все-все про это узнать.
– Это очень интересно, – сказала Таппенс, приободрившись. –
Значит, что-то было спрятано?
– Ну конечно, давным-давно, еще до меня, но я об этом много
слышал. Ну да, еще до четырнадцатого года. Ходили слухи, один рассказывал
другому. Но никто толком не знал, что именно происходило и зачем нужно было так
волноваться.
– Это было связано с лодочными гонками, – сказала одна
старушка. – Оксфорд и Кембридж, понимаете? Я однажды их видела, меня
приглашали. Гонки были в Лондоне, состязания проходили под мостами. День был
просто изумительный. Оксфорд выиграл.
– Какие глупости вы говорите, – остановила ее суровая
женщина с седыми волосами. – Вы ничего об этом не знаете. А я вот знаю больше
всех остальных, хотя все это происходило задолго до моего рождения. Мне
рассказала моя двоюродная бабушка Матильда, а ей – тетушка Лу. А случилось это
за сорок лет до них. Об этом много говорили, и люди все пытались разыскать.
Некоторые думали, что это золотые копи, другие – что золотые слитки из
Австралии. Или еще что-нибудь в том же роде.
– Ну и глупо, – заявил старик, куривший трубку с таким
видом, словно ему неприятно общество, в котором он оказался. – Все думали, что
это связано с золотыми рыбками. Надо же быть такими невеждами.
– Что бы там ни было, это стоило огромных денег, иначе не
стали бы прятать, – заметил кто-то. – Приезжали люди из правительства, ну да, и
из полиции тоже. Искали повсюду, но так ничего и не нашли.
– Просто у них не было настоящего ключа. Есть такие ключи,
если, конечно, знаешь, где и как их искать, – проговорила еще одна старушка,
многозначительно кивая. – Ключ всегда есть.
– Как интересно, – сказала Таппенс. – Где? Где они, эти
ключи? В деревне или в другом месте, где-нибудь в окрестностях?
Это была не особенно удачная реплика, поскольку вызвала
несколько разных ответов, прозвучавших одновременно.
– На болоте, за Тауэр-Вест.
– Да нет же, это было возле Литл-Кении, как пройдешь, так
сразу.
– Нет, это было в пещере, что около моря. Аккурат около
Болдиз-Хед. Там еще красные скалы, знаете? Верно вам говорю. А под ними старые
подземные ходы контрабандистов. Удивительно, правда? Люди говорят, оно и до сих
пор там находится.
– А я раз слышал историю про один испанский остров. Это было
еще во времена Армады. Туда направился испанский корабль. Прямо-таки набитый
дублонами.
Глава 10
Нападение на Таппенс
– Господи боже мой! – воскликнул Томми, вернувшись домой в
тот самый вечер. – У тебя ужасно усталый вид, Таппенс. Чем ты занималась? Ты
выглядишь совершенно измученной.
– Я и вправду измучена, – сказала Таппенс. – Не знаю, смогу
ли когда-нибудь прийти в себя. Просто ужас.
– Так что же ты делала? Неужели лазила по полкам в поисках
еще каких-нибудь книг?
– Нет-нет, – сказала Таппенс. – Надоели мне эти книги до
ужаса. Видеть их больше не могу.
– Так что же тогда? Чем ты занималась?
– Ты знаешь, что такое КДП?
– Нет, – сказал Томми. – По крайней мере… впрочем, да. Это
что-то вроде… – Он нерешительно замолчал.
– Альберт знает, – сказала Таппенс. – Только этот дом не
похож на все другие. Через минуту я все расскажу, только сначала тебе нужно
выпить. Коктейль, виски – что хочешь. Я тоже с тобой выпью.
Она рассказала Томми обо всем, что произошло днем. Томми то
и дело восклицал: «О господи!» – а потом сказал:
– Ну и влипла ты в историю, Таппенс. А хоть что-нибудь
интересное, по крайней мере, было?
– Не знаю, – сказала Таппенс. – Когда полдюжины человек
говорят одновременно и все разное, причем большинство вообще не умеют толком
выразить свою мысль, то понять ничего невозможно. Впрочем, у меня возникли
кое-какие идеи, я теперь знаю, что делать дальше.
– Что ты имеешь в виду?
– Здесь ходят разные легенды, связанные с тем, что в этих
местах было что-то спрятано, что-то, связанное с войной девятьсот
четырнадцатого года, а может быть, еще и до нее.
– Но мы ведь уже знаем об этом, верно? – сказал Томми. –
Помнишь, нам об этом уже говорили.
– Да, конечно. Но здесь, в деревне, все еще ходят разные
слухи. И у каждого свои собственные соображения, которые им внушили разные
тетушки Мери или дядюшки Бены. А те слышали об этом от дядюшки Стефана, тетушки
Руфи или бабушки такой-то. Так и передавались эти слухи из уст в уста на
протяжении многих лет. Однако один из этих слухов может оказаться верным.
