– Очень яркое сравнение, – сказал Томми.
– А теперь я думаю, что мистер Криспин – или как его там –
закончил свой допрос, хотя не могу себе представить, каким образом мисс Маллинз
может быть связана с Мери Джордан или с такой опасной фигурой, как Джонатан
Кейн и его организация, которые существовали в далеком прошлом.
– А я не думаю, что все только в прошлом. Мне кажется,
существует второе издание, так сказать, возрожденное. Мало ли у нас
приверженцев насильственных методов, насилия ради самого насилия? Бандитских
шаек и организаций суперфашистов, скорбящих о славной эпохе Гитлера и его своры?
– Я только что прочла «Графа Ганнибала» Стенли Уэймана, –
сказала Таппенс. – Это его лучшая книга. Я нашла ее наверху, среди книг
Александра.
– Ну и что?
– Я просто подумала, что теперь все то же самое. А может
быть, и всегда так было. Вспомни всех этих бедных детей, которые отправились в
свой крестовый поход, исполненные тщеславия, бедняжки, испытывая радость и
счастье. Они считали, что избраны Богом, что им назначено судьбой освободить
Иерусалим и что моря будут расступаться перед ними, словно перед Моисеем, чтобы
дать им пройти, как это написано в Библии. А теперь посмотри на этих славных
молодых девушек и ребят, которыми полны наши тюрьмы, – их судят за то, что они
убили какого-нибудь несчастного пенсионера или старика, который только что получил
деньги в банке. А Варфоломеевская ночь? Ты же видишь, подобные вещи происходят
снова и снова. Вот недавно в газетах опять писали о неофашистах в связи с
весьма уважаемым университетом. Да что там говорить, нам все равно никто ничего
не расскажет. Неужели ты думаешь, что мистер Криспин выяснит что-нибудь
существенное об этом тайнике, что-нибудь до сих пор неизвестное? Вот, например,
водоемы. Тебе известно об ограблении банков? Так вот, похищенное часто прячут в
водоемах. Я бы сказала, достаточно неудобное место, чтобы что-то там прятать.
Как ты думаешь, вернется он сюда, чтобы нас оберегать, после того как окончит
свои допросы, а, Томми?
– Меня-то не нужно оберегать.
– Ты, как всегда, самонадеян, – заметила Таппенс.
– Думаю, он придет, чтобы попрощаться, – предположил Томми.
– Разумеется, он ведь прекрасно воспитан.
– Ему захочется убедиться, что ты вполне оправилась.
– Меня ведь только ранило, и доктор сделал все, что нужно.
– Он очень интересуется садоводством, – сказал Томми. – Я в
этом убедился. Он действительно работал садовником у своего друга, которого,
кстати сказать, зовут мистером Соломоном и который уже несколько лет как умер.
Я считаю, что это очень удобно: он говорит, что работал у мистера Соломона,
всем известно, что он у него работал, и, таким образом, все оказывается bona
fide
[17]
.
– Во всех этих делах следует соблюдать предельную
аккуратность, – сказала Таппенс.
У парадной двери раздался звонок, и Ганнибал, как тигр,
бросился туда, чтобы растерзать всякого, кто осмелится войти в охраняемые им
священные пределы. Томми вернулся, держа в руках конверт.
– Адресован нам обоим, – сказал он. – Распечатать?
– Давай, – разрешила Таппенс.
Он вскрыл конверт.
– Ну что ж, – сказал он, – это открывает некоторые
возможности.
– Что это?
– Приглашение от мистера Робинсона. Нам обоим. Он приглашает
нас к обеду ровно через две недели, когда, как он надеется, ты вполне
поправишься и снова будешь дееспособна. Он живет, кажется, где-то в Сассексе,
там у него дом.
– Как ты считаешь, он нам что-нибудь расскажет? – спросила
Таппенс.
– Вполне возможно.
– Взять мне с собой мой список? Я уже знаю его наизусть.
Она стала быстро читать:
– «Черная стрела», Александр Паркинсон, Оксфорд и Кембридж,
викторианские фарфоровые садовые скамеечки, грин-хен-Ло, КК, чрево Матильды,
Каин и Авель, «Верная любовь»…
– Довольно, – прервал ее Томми. – Сплошное сумасшествие.
– Согласна, все это действительно похоже на сумасшествие.
Как ты думаешь, у мистера Робинсона будет еще кто-нибудь, кроме нас?
– Возможно, полковник Пайкавей.
– Значит, – сказала Таппенс, – мне придется взять с собой
таблетки от кашля. Во всяком случае, мне очень хочется познакомиться с мистером
Робинсоном. Не могу поверить, чтобы он был таким толстым и желтым, каким ты его
рисуешь. Но послушай, Томми, мы ведь, кажется, пригласили Дебору с детьми. Они
будут у нас гостить как раз через две недели.
– Да нет же, они приглашены на уик-энд на следующей неделе,
а не через две.
– Слава богу, значит, все в порядке, – с облегчением
вздохнула Таппенс.
Глава 16
Птицы летят на юг
– Кажется, они?
Таппенс вышла из парадной двери и с нетерпением ждала, когда
из-за поворота аллеи появится машина дочери с ее тремя детьми.
Из боковой двери показался Альберт.
– Им еще рано. Это из бакалейной лавки, мадам. Вы просто не
поверите – яйца снова подорожали. Никогда больше не буду голосовать за это
правительство, с меня довольно. Пусть теперь попробуют либералы, предоставлю им
такую возможность.
– Пойду, пожалуй, приготовлю клубничный кисель со сливками
на вечер.
– Все, что нужно, уже сделано, мадам. Я не раз наблюдал, как
вы его готовите, и знаю, как это делается.
– Скоро вы сможете работать шеф-поваром в фешенебельном
ресторане, – сказала Таппенс. – Это любимый десерт Дженет.
– Да, мэм. А еще я приготовил кекс из патоки, мастер Эндрю
любит этот кекс.
– Комнаты все готовы?
– Да. Миссис Шаклбери пришла сегодня пораньше. В ванную
комнату мисс Деборы я положил сандаловое мыло. Это ее любимое, я знаю.
Таппенс облегченно вздохнула при мысли о том, что к приезду
ее семейства все готово.
Через несколько минут раздался сигнал автомобиля, и из-за
поворота показалась машина, за рулем которой сидел Томми. Машина остановилась у
подъезда, и из нее вышли гости – Дебора, все еще красивая женщина лет сорока,
пятнадцатилетний Эндрю, Дженет, которой было одиннадцать, и семилетняя Розали.
– Здравствуй, бабушка, – приветствовал Таппенс Эндрю.
