К людям Принца бежала подмога — их товарищи, оставшиеся в машине, когда мы появились. Им не повезло — одна из пуль Лукаса попала в бензобак их автофургона, который подпрыгнул на месте, взорвавшись с диким грохотом. Трое или четверо человек, оказавшиеся слишком близко от него, загорелись. Лукас дико захохотал, но это было последнее, что он успел сделать в этой жизни. Пуля одного из противников достала его, он упал и больше не двигался.
Шофер Филиппа, заметив, что все его товарищи убиты, открыл стрельбу по уцелевшим людям Принца. Снайпер на башне уже давно не подавал признаков жизни. Шофер уложил одного из врагов и ранил второго, но тот, падая, успел задеть его самого. Шофер получил пулю в живот и растянулся возле машины. Тот, кого он ранил, некоторое время возился на земле, хрипя, но потом неожиданно умолк, и после этого наступила полная тишина.
* * *
Кровь текла у меня по рукам, волосы в беспорядке свешивались на лицо. Я лежала на земле, боясь пошевелиться. Автомобиль людей Принца догорал в отдалении, от него шел едкий темный дым.
Я чихнула и поспешно зажала ладонью рот. Но ничего страшного не произошло. Сердце мое билось ровнее, и в висках больше не гремели колокола всех церквей мира. Я попыталась встать на ноги, но не смогла — сказывалось непомерное нервное напряжение. Кое-как на четвереньках я переползла к куче старых покрышек, сваленных неподалеку, и, ухватившись за одну из них рукой, поднялась во весь рост. Тут же у меня в голове мелькнула мысль, что я представляю из себя отличную мишень, и я вновь плюхнулась на землю.
«Надо что-то делать», — тупо твердила я себе и не находила сил даже подумать о том, что, собственно, вообще можно сейчас сделать. Мне все еще не верилось, что я жива и невредима, в то время как по логике вещей все должно было быть с точностью до наоборот.
«Надо бежать отсюда», — решила я.
Это, скажем прямо, было самое разумное решение, которое я могла принять. Однако оно порождало дополнительные проблемы.
Бежать — но как, куда, на чем? Здание стояло на отшибе и, насколько я поняла, на довольно приличном расстоянии от Парижа. Путь сюда вел по шоссе, а потом мы свернули на узкую дорогу в две полосы. Разумеется, если я доберусь до шоссе, можно попробовать поймать попутку, но, имея внешность известной террористки, следует сто раз подумать, прежде чем вступать в контакт с незнакомыми людьми. «Любая дорога, на которую ты ступишь, может привести тебя в никуда», — чего бы мне очень не хотелось.
«Я возьму машину Филиппа», — решила я.
Мне сразу же стало легче, но на всякий случай я осталась на месте, наблюдая из-за моей кучи (не поймите меня превратно, умоляю вас), не появится ли кто-нибудь. Однако никто не появился, Филипп и его люди были либо убиты, либо находились при последнем издыхании, как и сподвижники Принца. Не сочтите меня извращенкой, но мертвыми эти ребята все-таки нравились мне больше, чем живыми.
Так и не приметив ничего подозрительного, я покинула свое укрытие и двинулась к машине. Шофер сидел возле нее, привалившись спиной к дверце. Он был еще жив, и поэтому первым делом я отбросила ногой подальше автомат, лежавший возле него. Изо рта шофера текли кровь и слюна. Когда он поднял на меня глаза, я поразилась, сколько муки в них было.
–Помо… ги мне, — прохрипел он.
Я внимательно поглядела на него. Не надо было иметь диплом доктора, чтобы понять, что его пребывание на этом свете подходит к концу.
–Извини, — просто сказала я.
Дверца со стороны водителя была приоткрыта. Я забралась в машину и поискала глазами замок зажигания. Ключа на месте не было.
Кажется, я произнесла вслух то самое слово, которое воспитанным девушкам произносить не полагается. Выбравшись из машины, я подошла к водителю. Он еще дышал, с нескрываемой иронией глядя на меня.
–Ключи, — сказала я.
Шофер улыбнулся. Он медленно поднял левую руку, и я увидела в его пальцах ключи от машины. Улыбка шофера стала шире, и с неожиданным для человека в его положении проворством он засунул ключи в рот и проглотил их.
Клянусь вам, в последние дни мне пришлось повидать всякое, но тут я просто остолбенела. Я не могла сдвинуться с места, даже если бы от этого зависело спасение моей жизни. Шофер улыбнулся еще раз, затем по его лицу пробежала едва заметная судорога. Взгляд его застыл, и голова склонилась на грудь. Он был мертв.
Я поглядела на мертвеца, на догоравший в отдалении автофургон, на Филиппа, скрючившегося рядом с чемоданом, на Моник, лежавшую с простреленной головой, на тела людей, которых я не знала и которых уже не узнаю никогда. Я была единственная живая в этом царстве смерти, и проклятый шофер своим поступком словно вынуждал меня остаться здесь навсегда.
–Нет, — сказала я решительно. — Этого не будет.
Я подобрала с земли автомат, проверила, есть ли патроны в обойме, и повернулась к Филиппу. Черт возьми, я же совсем забыла, что лежит в этом чемодане.
Подумать только, двадцать миллионов евро — сумма, о которой я даже не могла прежде помыслить, лежала здесь, всего в нескольких шагах от меня, и не могла дождаться, когда я наконец подберу ее. Двадцать миллионов, бог мой! Я смогу купить дом возле моря, о каком я всегда мечтала. Смогу путешествовать по свету сколько влезет, смогу купить роскошный белый кабриолет, какой я однажды видела на улице, и это зрелище оставило в моей душе неизгладимый след. Я стану свободной, свободной от всех и от всего… и что самое приятное, все это будет за счет человека, который хотел меня погубить!
И я решилась. Я подошла к Филиппу и забрала у него заветный чемоданчик. Пальцы мертвеца крепко держали ручку, но я была упряма и медленно, по одному, отогнула их.
Если бы я писала о себе в третьем лице, то следующая фраза наверняка звучала бы так: «Она открыла чемоданчик, и ее лицо осветила удовлетворенная улыбка».
Конечно, я не могла увидеть себя со стороны, но все же, думаю, мало кто мог удержаться от довольной улыбки, увидев такое количество денег в таких красивых купюрах. Даже недавно простреленное плечо перестало болеть.
И еще, не скрою, я подумала, что этот день складывается для меня на редкость удачно.
Глава двадцать четвертая
Всегда неплохо, когда твое имя появляется в газете, — если это, конечно, не некролог.
Рекс Стаут. Когда человек убивает, 3
Итак, деньги у меня имелись, и немалые, но тем не менее мне многого не хватало.
Мне нужны были часы, а на Филиппе оказался отличный хронометр на блестящем браслете. Браслет был великоват для моего тонкого запястья, но я рассудила, что сейчас не время привередничать. Часы показывали без пяти минут час ночи.
В сущности, на этом можно было и закончить, но меня разобрало любопытство. Я обыскала карманы Филиппа, Лукаса и Моник. Я надеялась, что смогу где-то найти номер, с помощью которого они вышли на Макса, но ничего такого не обнаружила. У Моник в кармане лежали темные очки, и я, подумав, что ей они точно больше не нужны, а мне еще могут пригодиться, взяла их. Также я прихватила ее документы, сотовый Лукаса, который сразу же выключила, пистолет и пару обойм к нему. Учитывая все события последних дней, я не могла поручиться, что они мне не понадобятся.
