Я смеюсь. А кто бы на моём месте не рассмеялся?
— А то! Но если книга окажется отстойной, мы пересмотрим договор о дружбе.
Понедельник, 27 августа, 2012
15:55
Получается, Брекин стал сегодня моей спасителем… и он на самом деле мормон. У нас с ним много общего, при этом мы оба не вписываемся в общество, отчего Брекин становится для меня ещё более привлекательным. Его тоже усыновили, но он поддерживает близкие отношения со своей биологической семьёй. У Брекина два брата, которых не усыновляли, и они не геи, так что приёмные родители примирились с его гейством (его словечко, не моё) — прежде всего потому, что он с ними не одной крови. Он говорит: они надеются, что это как-нибудь само пройдёт, если чаще молиться и закончить вуз. Но сам он считает, что «это» только расцветает всё больше и больше.
Он мечтает в один прекрасный день стать звездой Бродвея, но поскольку лишён слуха и голоса, а также актёрских способностей, то снизил свои притязания и думает поступать в бизнес-школу. Я поделилась, что хотела бы, в основном, заниматься литературным творчеством, то есть сидеть дни напролёт в позе йоги и только и делать что писать книги и есть мороженое. Он спросил, в каком жанре я собираюсь писать, а я ответила:
— Какое значение имеет жанр, если книги будут хорошие?
Думаю, этот ответ окончательно связал воедино наши судьбы.
Сейчас я еду домой и размышляю, отправиться ли мне к Шесть, чтобы сообщить ей обо всех горько-сладостных событиях первого дня, или сначала заскочить в магазин, восстановить уровень кофеина в организме перед ежедневной пробежкой.
Невзирая на всю мою любовь к Шесть, побеждает кофеин.
Минимальная часть моих домашних обязанностей — еженедельные походы за продуктами. Вся еда в доме без сахара, без углеводов и без вкуса, благодаря оригинальному веганскому стилю жизни Карен, так что за продуктами я предпочитаю ходить сама. Я беру упаковку колы и самый большой пакет крохотных шоколадок, который удаётся найти, и бросаю их в тележку. У меня в спальне есть отличное местечко для заначки. Большинство подростков ныкают сигареты и травку — я ныкаю сахар.
За кассой я вижу девушку, с которой встречалась сегодня на втором уроке, на английском. Точно помню, её зовут Шейна, но на табличке на её груди значится «Шейла». Шейна/Шейла воплощает собой предел моих мечтаний. Высокая, чувственная блондинка с золотистой от солнца кожей. Я едва дотягиваю до пяти футов трёх дюймов в лучшие свои дни, и моим каштановым волосам явно чего-то не хватает — может, стрижки, может, мелирования. С ними чертовски трудно управляться, учитывая их количество. Патлы у меня длинные, дюймов на шесть ниже плеч, но из-за влажной южной жары я чаще всего поднимаю их наверх.
— А мы случаем не в одном классе на естествознании? — интересуется Шейна/Шейла.
— На английском, — поправляю я.
Она меряет меня покровительственным взглядом и отвечает с вызовом:
— А я и говорю на английском. Спрашиваю: мы в одном классе на естествознании?
Ох, чёрт возьми! Наверное, такой блондинкой я всё-таки быть не хочу.
— Нет, — растолковываю я, — когда я сказала «на английском», я имела в виду: в одном с тобой классе не на естествознании, а на английском.
Секунду она тупо смотрит на меня, потом смеётся.
— А!
Кажется, дошло. Она обращает взор на экран и читает вслух сумму моей покупки. Я запускаю руку в задний карман, достаю кредитку, в надежде быстренько извиниться и отчалить, а то, боюсь, эта приятная беседа затянется.
— О, боже мой! — тянет кассирша тихо. — Смотрите-ка, кто к нам вернулся…
Она пялится на кого-то за моей спиной, у соседней кассы.
Нет, не так. Она пускает слюнки на кого-то за моей спиной, у соседней кассы.
— Привет, Холдер, — игриво приветствует она этого кого-то и улыбается пухлыми губами.
Она что, взмахнула ресницами? Ага. Совершенно точно, взмахнула ресницами. Честно, я думала, так делают только персонажи мультфильмов.
Я оборачиваюсь: любопытно, что это за Холдер такой выбил почву из-под ног самоуверенной Шейны/Шейлы? Парень узнаёт её и кивает, но, кажется, без особого интереса.
— Привет… — он опускает взгляд на табличку с именем, — Шейла, — и отворачивается к своему кассиру.
Он её игнорирует? Одна из самых хорошеньких девиц в школе практически открыто завлекает его, а он реагирует на неё как на досадную помеху? Он вообще человек, не инопланетянин? Парни, которых я знаю, повели бы себя совсем по-другому.
— Шейна, — обиженно поправляет она, злясь на то, что он не помнит её имени. Я поворачиваюсь обратно и провожу кредиткой через сканер.
— Извини, — отвечает он. — Но ты же в курсе, что на твоей табличке написано Шейла?
Она опускает взгляд на свою грудь и поворачивает табличку, чтобы увидеть имя.
— Хм, — роняет она и сдвигает брови, явно одолеваемая какой-то очень глубокой мыслью. Впрочем, такой ли уж глубокой?
— Когда ты вернулся? — снова обращается она к Холдеру, окончательно забыв обо мне. Я только что провела кредиткой, и почти уверена — кассирша со своей стороны должна что-то с этим сделать. Но она, похоже, слишком увлеклась, мысленно планируя свою свадьбу с этим парнем, чтобы вспомнить о покупательнице.
— На прошлой неделе, — отрывисто бросает он.
— И как, тебе позволят вернуться в школу? — интересуется она.
Даже я со своего места слышу, как громко он вздыхает.
— Неважно, — сухо откликается он. — Я и сам не вернусь.
Последнее заявление немедленно возвращает Шейну/Шейлу в реальный мир. Она закатывает глаза и вспоминает обо мне.
— Вот жалость-то, такое тело — и ни капельки мозгов, — шепчет она.
«Кто бы говорил», — с иронией замечаю я про себя.
Она, наконец, начинает стучать по клавишам, чтобы завершить транзакцию, и я воспользовавшись этим, снова оглядываюсь назад. Ужасно любопытно ещё раз посмотреть на парня, которого, похоже, раздражают длинноногие блондинки. Он изучает содержимое своего бумажника и смеётся над чем-то, сказанным его кассиром. Как только мой взгляд падает на незнакомца, я немедленно обнаруживаю следующее:
1) Ровные белые зубы за соблазнительной улыбкой.
2) Обаятельные ямочки около уголков губ.
3) Меня определённо обдаёт жаром.
Наверное, я подхватила простуду.
А ещё, кажется, в животе запорхали бабочки.
Незнакомое, необъяснимое чувство. Ничегошеньки не понимаю. Что такого особенного в этом парне? Что вызвало первую в моей жизни нормальную реакцию на представителя другого пола? Впрочем, не уверена, что я раньше встречала хоть кого-то подобного ему. Он красив. Не в смысле «милый мальчик». И не в смысле «крутой чувак». Просто идеальная смесь того и другого. Не слишком крупный и не слишком худой. Не слишком грубый и не слишком совершенный. Одет в джинсы и белую футболку, ничего особенного. Волосы растрёпаны — такое ощущение, что он вообще сегодня не расчёсывался. И ему, как и мне, не помешала бы хорошая стрижка. Прядь волос впереди достаточно длинная, чтобы он мог, отбросив её с глаз, взглянуть на меня и поймать на подглядывании.
