– Еще чего. Вы, Романов, даже не представляете себе,
какой опасный человек этот «Фердыщенко». Изворотливость фантастическая. Все,
кто видел его лицо, убиты. В немецкой команде и среди зрителей у него наверняка
будут сообщники. Слишком многое поставлено здесь на карту… Хватит
прохлаждаться. Бейте!
Но Алеша не тронулся с места. Его математический ум,
наконец, нашел решение задачки, не дававшей ему покоя все эти дни.
– Ну вот видите! – воскликнул он. – Все, кто
может опознать нашего Фердыщенку, мертвы. Остался один я. Тогда, в Левашеве, я
видел его вот так. – Для наглядности Алеша схватил мяч и выставил перед
собой на вытянутых руках. – Конечно, фальшивая борода и все такое, но
глаза, но форма носа!
Штабс-ротмистр заколебался, это было видно. Сам он, хоть
тоже видел резидента вблизи, ни глаз, ни формы носа не запомнил.
Алеша нажал сильней:
– Клянусь, я опознаю резидента, если увижу вблизи! Не
верите? Вот вам святой крест!
В Бога математик не верил, но на всякий случай, крестясь правой
рукой, пальцы левой сложил кукишем, чтоб крестное знамение не засчиталось.
Ну же, шевели мозгами, мысленно воззвал он к тугодуму
Козловскому. Это самое логичное решение, лучше всё равно ничего не придумаешь.
Князь шевелил бровями. Думал.
И нашел компромиссное решение
Недооценил Романов умственные способности штабс-ротмистра.
Чем рисковать студентом, подключая его к опасной операции, Козловский придумал
выход попроще.
Прямо со стрельбища, не переодеваясь, повел к себе в кабинет
и стал показывать фотокарточки.
– Смотрите внимательно. Вот новички из немецкой
команды. Это Кренц, хавбек. Это Зальц, форвард. Фас, профиль, словесные
портреты. Ну что? Который?
Скисший Алеша промямлил:
– Трудно сказать… Позвольте?
Взял карандаш, пририсовал бороду сначала одному, потом
второму. Оба стали похожи на левашевского союзника по драке. Хотя, честно
говоря, Алеша его тогда толком рассмотреть не успел.
– Нет… Не поручусь… – печально молвил
студент. – А может, нашим лучше взять и поменять план развертывания? На
всякий случай. А?
– Легко сказать. Лет десять назад немцы это уже
проделали. Купили копию у одного нашего полковника из генерального штаба.
Пришлось разрабатывать новый план. Работа заняла несколько месяцев. Сейчас же
до войны остаются дни. Я еще неделю назад предложил начальнику: нужно дать
утечку информации – что план развертывания срочно меняется. И, действительно,
изменить в нем хоть какие-то детали. Чтоб немцы не знали, какие именно внесены
коррективы. Это, по крайней мере, усложнило бы их задачу, заставило бы перестраховываться,
держать во втором и третьем эшелоне больше резервов… А генерал в крик.
«Погубить хотите? Чтобы министру, го-су-да-рю донесли? Мол, контрразведка план
развертывания не уберегла? Со службы погонят. В шею, с позором. Найдите мне
желтую папку Рябцева! Это приказ». – Козловский и сам понимал, что болтает
студенту лишнее, но остановиться не мог – подперло. – Я, дурак,
послушался. Ну как же, устав: приказы начальства не обсуждаются, а исполняются.
Теперь выходит, что я соучастник. Тут уж не со службы погонят, а под суд
отдадут. И правильно сделают. Целая неделя упущена!
Он подошел к большой, в пол-стены, географической карте. Она
была многоцветная, красивая, сбоку маленькие гравюрки столиц, медальоны с
портретами царствующих особ, а каждая страна украшена изображением
государственного герба.
Над Российской империей и над Германией парили орлы, похожие,
как родные братья. Только наш уродился на свет с двумя головами.
– Ничего, Бог милостив. Найдем и папку, и
резидента, – бодро сказал штабс-ротмистр, потому что военный человек не
имеет права долго предаваться унынию. Он любовно погладил отечественную
геральдическую птицу по короне. – Одна голова хорошо, а две лучше. Что нос
повесили, Романов? Не узнали резидента – так не узнали. Обойдемся завтра без
вас.
Такой поворот дела Алешу не устраивал. Срочно требовались
какие-то новые аргументы. Он напряг свое логическое мышление – есть!
– Лавр Константинович, я могу узнать его по голосу.
Особенно если крикнет что-нибудь. Он ведь кричал, когда дрался.
– Разве?
– Еще как! – уверенно заявил Романов. –
«Сволёчь!» и всякое такое. Тембр голоса очень характерный. А во время мэтча все
орут, сами знаете. Не удержится и Фердыщенко. Тут-то я его и узнаю.
Кажется, подействовало!
Князь смотрел на собеседника с сомнением, но в глазах
читалась и надежда.
– Без санкции начальства не имею права… Ждите здесь.
Быстро привел себя в приличный вид, переоделся и захромал к
генералу.
Его превосходительство сегодня пребывал в чуть лучшем
настроении, чем во все последние дни. Причина была существенная: наконец вышел
высочайший указ о переводе на военную службу, так что начальник сегодня впервые
явился в мундире с золотыми погонами. Когда распахнулась дверь, новоиспеченный
генерал-майор любовался на себя в зеркало.
Улыбка пропала, брови сердито сдвинулись. Во-первых, было
конфузно. Солдафон Козловский всегда влетал в кабинет, как бомба: стукнет раз
для проформы и, не дождавшись ответа, врывается. А во-вторых, сам вид
штабс-ротмистра, ведшего дело об украденном плане, был его превосходительству
глубоко неприятен.
– Ну, что нового? – спросил начальник. Причем не
грозно, как следовало бы, а как-то жалко, чуть не заискивающе.
У себя в полиции он, может, был и хорош, подумал Козловский.
Иначе не перевели бы в генштаб. Но ловить шпионов много трудней, чем
бомбистов-эсеров да болтунов-эсдеков. Вот и растерялся человек. Может, еще
выправится.
– Ваше превосходительство, шансы на успех
повышаются, – отрапортовал штабс-ротмистр со всей возможной
мажорностью. – Помните, я докладывал про студента Романова? Дозвольте
взять его с собой на операцию. Он может опознать резидента по голосу. Об опасности
Романов предупрежден.
– Не только дозволяю, но и приказываю! – закричал
начальник. – Всенепременно! Это же всё меняет! Пусть потрется возле
немецких футболистов, послушает. И всех, у кого голос хоть немножко похож,
заарестуем. Прицепим каждому бороду, и выявим мерзавца! Вот вам готовый план
действий. Выполняйте!
– Слушаюсь, – щелкнул каблуками Козловский.
Чтоб зря не расстраивать генерала, про главное свое сомнение
умолчал: резидент запросто может прислать за папкой кого-то другого. Знает
ведь, что состоит в розыске.
Его превосходительство вдруг встревоженно насупился – по
другой, однако, причине:
