– Что-то ты темнишь, Манька! А вас, девушка, как зовут?
– Алевтина. Аля, – смущенно ответила она. – А
я вас в кино видала, сколько раз!
– Да? И в каком же фильме?
– Ну, где вы шпиона играли… И еще барина такого
старинного… Мне очень понравилось! Вот не думала, что приведется так, в одной
машине… – Она засмущалась и покраснела, а потом надолго замолчала.
Маня беседовала с отцом на посторонние темы. Но при этом
жутко волновалась: как все пройдет в этом Барсове? А вдруг старуха не пожелает
их даже в дом впустить? Или куда-то уйдет вместе с Инночкой?
Но вот наконец и Барсово. Маня оглянулась на Алю. Та сидела
бледная, с крепко сжатыми губами. Они немного поплутали, так как одно дело –
идти на лыжах от станции и совсем другое – ехать на машине. Но все-таки они
нашли нужный дом.
– И что теперь прикажешь делать? – спросил папа.
– Мы сейчас, пожалуйста, подожди нас, папочка!
– И долго ждать?
– Надеюсь, не очень. Аля, идемте!
Они быстро вылезли из машины и направились к калитке. Она
оказалась запертой. Тогда Аля просунула руку между штакетниками и отодвинула
щеколду. И вот они на участке.
– Смотри, вон она! – тихонько ахнула Аля и
бросилась вперед по дорожке.
Тут и Маня заметила Инночку в красном комбинезончике,
которая лопаткой сгребала в кучу снег. И вдруг девочка оглянулась, застыла, а
потом с воплем: «Ая! Ая!» – кинулась навстречу любимой няньке. Та с рыданиями
подхватила ее на руки.
– Инночка, маленькая моя, дай я на тебя погляжу…
Маня растерялась. Как теперь быть? Почему-то такого варианта
она не предусмотрела. Ей представлялось, что они войдут в дом, скажут Агриппине
Яковлевне, что приехали за ребенком. А что делать теперь? Проще всего,
подхватив Инночку, дать деру! Но ведь старуха поднимет тревогу, кто-то из
соседей вполне может заметить номер папиной машины, и тогда… Девочку прошиб
холодный пот.
– Аля, идемте в дом, надо предупредить старуху!
– Лучше не стоит, а?
– Нет, это нечестно, идемте! – расхрабрилась вдруг
Маня и первой взбежала на крыльцо.
Аля с Инночкой на руках нехотя плелась за ней.
На стук дверь распахнулась. На пороге стояла пожилая
женщина. Седая, худощавая, с неприятным морщинистым лицом.
– В чем дело? Вы кто такие? Отпустите ребенка! –
хриплым прокуренным голосом потребовала она. – Инна, иди к бабушке!
Но девочка только крепче прижалась к Але.
– Здравствуйте, Агриппина Яковлевна! – начала
Маня. – Разрешите войти? Нам надо с вами поговорить!
– А ты что за птица? Эту халду взрослую я узнала!
Ничего не скажешь, надежную няньку нашла моя дочурка! Идиотка! Курица
безмозглая! Как вы меня нашли?
– Неважно. Агриппина Яковлевна, вы похитили ребенка!
– Похитила? Никого я не похитила, я спасла свою внучку!
Спасла от безмозглой и беспечной матери, от нерадивой няньки!
Глаза у старухи сверкали каким-то зловещим огнем. «Надо
поскорее уматывать отсюда», – подумала Маня.
– Знаете, это вам надо было обсудить с Элеонорой
Федоровной, а вот так, выманить Алевтину из дома и в это время выкрасть
ребенка…
– Что это за прокурорша тут выискалась? А ну заткнись,
пигалица! – рявкнула на нее старуха.
Но Маня была не робкого десятка:
– Вы, конечно, можете кричать и ругаться сколько
угодно, а Инночку мы заберем! Только пожалуйста, верните ее игрушку, Пушистика,
а все остальное оставьте пока себе. Просто вы же сами знаете, как Инночка эту
игрушку любит, вы ведь специально за ней возвращались?
– Убирайся отсюда, сопля!
Сопля? Это уж слишком!
– Да мы и сами не хотим задерживаться! Аля, идем,
обойдемся и без Пушистика!
– Я ж говорила, надо было сразу… – пробормотала
Аля и шагнула к двери. Маня за ней.
– А ну стоять! Стрелять буду! – раздалось сзади.
Они невольно обернулись и замерли. Старуха целилась в них из
охотничьего ружья. Ничего себе сюрпризик! Маня даже не столько испугалась,
сколько обалдела. Аля только крепче прижала к себе Инночку.
– Отпусти ребенка, халда!
– Не отпускай! – шепнула Маня.
– Отпусти, кому говорю! Не отпустишь, я сейчас эту
наглячку продырявлю!
И она ткнула ружьем в Маню. У той душа ушла в пятки. Старуха
явно сумасшедшая и в состоянии привести угрозу в исполнение. Побелевшая как
полотно Аля осторожно поставила Инночку на пол.
– Так, хорошо! Руки вверх!
И тут вдруг громко разрыдалась Инночка. Она плакала так
отчаянно, так горько… Однако на старуху это, видимо, не подействовало.
– Так, сейчас я вас пристрелю к чертовой матери!
– Что это здесь происходит? Что за идиотские
шутки? – раздался вдруг из дверей голос Маниного папы. – Вы что, с
ума сошли? Сию минуту бросьте ружье!
От неожиданности Агриппина Яковлевна резко повернулась, а
знаменитый артист Малыгин вдруг выхватил из кармана небольшой пистолет и навел
на старуху.
– Одно движение, мадам, и я всажу вам пулю в
лоб! – произнес он.
– Не посмеете! Вы же интеллигент, сразу видно! –
пролаяла старуха.
– Еще как посмею!
– Нет, вас же посадят!
– Никто и никогда! Я спасаю себя и свою дочь! К тому же
у меня будет свидетель. Маня, убери ребенка!
Совершенно ошалевшая, Маня схватила Инночку и поволокла на
кухню. Но неужели папа и вправду ее убьет? У него сейчас было такое выражение
лица, что, кажется, и до старухи дошло: он может выстрелить. Она опустила
ружье.
– Вот, уже лучше, – произнес Малыгин, – а
теперь положите его на пол. Так, так. Отойдите подальше и сядьте!
Старуха подчинилась. Малыгин спрятал пистолет, поднял ружье,
разрядил его и патроны сунул в карман.
– Вот так. А теперь попрошу объяснить мне, в чем дело?
Маня! Что все это значит?
– Это значит, что эта девка и ваша дочь вознамерились
украсть мою внучку. Вот и пришлось прибегнуть к оружию.
– А других аргументов у вас не было?
– Я их все уже исчерпала!
– Но с какой стати им понадобилось красть вашу внучку?
– Папа!
– Подожди, Маня. Я вас спрашиваю, мадам?
– Потому что у них, у всех, уже мозги набекрень!
Гуманисты, спасители человечества! А что один маленький ребенок страдает, им наплевать!
Что у ребенка мать хуже самой поганой погани, что она бросает его на такую вот
халду, которую ничего не стоит обмануть, которая первому попавшемуся мужику все
о себе вываливает, которая бросает ребенка одного и мчится на свидание неведомо
к кому…
