— Инспектор Макнил, — начал я, — вчера вы рассказали нам, каким образом полиция узнала об убийстве мистера Барлоу. То был телефонный звонок, не зафиксированный, не подлежащий определению, по номеру, не относящемуся к срочным службам, я правильно понял?
— Да, — ответил он.
Невредно, подумал я, лишний раз напомнить об этом присяжным.
— Благодарю вас, — сказал я. — И, насколько я понял, именно полиция обнаружила, что в день смерти мистер Барлоу получил текстовое сообщение на свой мобильный телефон, так?
— Да, — снова сказал он.
— И в этом сообщении говорилось следующее. Цитирую. — Я взял листок бумаги и прочел с него: — «Вот приду и разберусь с тобой как следует, подлый маленький ублюдок». Так? — Я специально выдержал паузу. — И якобы подписано это послание было мистером Митчеллом?
— У меня не было доступа к самому тексту, — ответил инспектор и взглянул на судью, словно ища у него поддержки.
— Нет, — сказал я. — Но вроде бы содержание было именно таким..
— Да, — ответил он. — Что-то в этом роде.
— Спасибо, — сказал я и положил листок на стол. — А теперь скажите, полиция предпринимала хоть какие-то попытки определить, действительно ли этот текст был послан мистеру Барлоу мистером Митчеллом?
— Нет, — тихо ответил он.
— Простите, инспектор, — сказал я, — не могли бы вы говорить погромче, чтоб слышали присяжные?
— Нет, — уже громче ответил он.
— Смогла ли полиция установить, кто отправил это текстовое послание мистеру Барлоу?
— Нет, — ответил он. — Мы не смогли.
— В таком случае правильно ли будет утверждать, что вы обнаружили сообщение, переданное анонимно через электронное устройство связи, доступное каждому, кто умеет пользоваться компьютером или же имеет доступ к Интернету?
— Да, — ответил он. — Это так.
— Правильным ли будет утверждение, что вам не удалось установить, с какого именно компьютера передано это сообщение?
— Правильно, — сказал он.
— И еще вдобавок у нас имеется анонимный и незафиксированный телефонный звонок, который привел полицию к месту преступления, туда, где было совершено убийство и где были обнаружены тело и целый набор инкриминирующих улик против ответчика. — Я покосился на судью, тот не сводил с меня пристального взгляда. — К тому же имеется анонимное текстовое послание, поступившее на телефон мистера Барлоу, и все это было обставлено так, точно оно исходило от ответчика?
— Я не говорил, что оно поступило от ответчика, — сказал инспектор. — Я только сказал, что нам не удалось установить, что оно исходило именно от него.
— Так вы что же, по-прежнему придерживаетесь мнения, что его отправил ответчик? — с легкой издевкой спросил я.
— Мы не знаем, кто его отправил, — ответил инспектор и сам вырыл себе яму.
— Спасибо, — сказал я. — Вопросов больше не имею.
И я снова сел на свое место, вполне довольный собой. Брюс Лайджен похлопал меня по плечу.
— Отличная работа, — шепнул он.
Я повернулся к нему поблагодарить и увидел молодого Джулиана Трента. Он сидел в переднем ряду рядом с миссис и мистером Барлоу. И не сводил с меня глаз. Я весь так и похолодел. Черт, подумал я, слышал он весь перекрестный допрос или только часть?..
Но тут вызвали еще одного свидетеля обвинения, и судебный пристав вышел из зала и отправился на его поиски. Джулиан Трент понял, что я его заметил, и, видимо, решил, что теперь самое время уйти. Поднялся, протиснулся мимо одного из приставов и направился к выходу. Секунду-другую мне казалось, что я последую за ним, но здравый смысл все же возобладал — я остался на месте. Вряд ли я бы смог догнать его на костылях, да и судья отнесся бы к этой моей выходке крайне неодобрительно, особенно с учетом того, что королевский адвокат сэр Джеймс Хорли продолжал отсутствовать.
Перекрестный допрос детектива-инспектора Макнила стал главным достижением защиты в тот день. Три остальных свидетеля, вызванных стороной обвинения, оказались для нас неперспектив-> ными и дали удручающие показания, однозначно указывающие на то, что убийство совершил ответчик в стеклянной клетке.
За свидетелем-экспертом по ДНК выступал криминалист из полиций. Оба долго, монотонно и во всех подробностях объясняли жюри присяжных метод экстрагирования ДНК из крови и волос, а затем начали доказывать, что капельки крови и два волоска Скота Барлоу были найдены на полу под передним сиденьем в машине Стива Митчелла. Еще несколько капель крови Барлоу и четыре его волоска обнаружили прилипшими к внутренней части резиновых сапог Стива Митчелла. Сами сапоги были найдены в доме ответчика.
Далее они продемонстрировали присяжным снимки с кровавыми отпечатками на полу на месте преступления. И представили справку, что они полностью соответствуют подошвам все тех же резиновых сапог Стива Митчелла.
Мне удалось несколько подпортить настроение стороне обвинения, заставив эксперта-криминалиста признать, что никаких следов ДНК Митчелла не было обнаружено ни в доме жертвы, ни на орудии убийства, ни на теле покойного. Более того, мне удалось заставить обоих этих свидетелей согласиться с тем, что даже если ДНК Барлоу и была бы найдена на сапогах и в машине мистера Митчелла, это вовсе еще не означает, что в тот момент на мистере Митчелле были именно эти сапоги или что он сидел за рулем машины в тот злополучный день и час.
Однако во время допроса обвинителем первый эксперт все же подтвердил, что следы ДНК мистера Митчелла были обнаружены внутри его собственных сапог — что само по себе неудивительно. А вот ДНК какого-либо другого человека там обнаружить не удалось. Это не подтверждало версии стороны защиты о том, что кто-то другой мог оказаться в сапогах Митчелла во время убийства, но и не опровергало ее. Я даже умудрился спасти ситуацию, заставив второго эксперта признать, что кто-то другой мог носить пару резиновых сапог, не оставив в них ни единого следа ДНК, особенно тот, кто соблюдал особую осторожность.
Последним свидетелем в тот день выступал патологоанатом, производивший вскрытие тела Скота Барлоу, и его показания были не для слабонервных. Два изогнутых металлических зубца вил не проникли, как я предполагал, сначала в грудную клетку, а уже потом — в сердце. Нет, удар был нанесен снизу, под ребра, пронзил диафрагму, а уже потом пробил сердце. Присяжным было продемонстрировано и само орудие убийства — вилы с рукояткой длиной в пять футов и двумя зубцами длиной десять дюймов каждый. Изогнутые и страшно острые, они отливали зловещим металлическим блеском. Обвинитель попросил патологоанатома продемонстрировать суду, каким именно образом был нанесен этот смертоносный удар снизу, вызвавший несовместимые с жизнью ранения, что тот и сделал на глазах присяжных. То был весьма драматичный момент, и я заметил, как некоторые из присяжных даже передернулись от ужаса и отвращения. Далее патологоанатом объяснил, что одного удара было достаточно, чтоб вызвать смерть через несколько минут, при этом кровотечение обильным не было, кровь текла из двух ранок на животе, еще немного крови было обнаружено во рту убитого.
