Но Джонсон так взялся за дело, что остановить его уже невозможно.
"Сдвинуть поезд под уклон легче, чем потом его остановить, а?" Задиристый Джонсон, бывший железнодорожник, драчун и наемный шантажист.
Наверное, километр уже есть и даже больше, подумал я. Хотя это не так уж и много — сам поезд занимает чуть ли не полкилометра. Я остановился и посмотрел на часы. "Канадец" должен появиться через какие-нибудь несколько минут. Впереди еще один поворот. Надо успеть вовремя убраться с пути.
Я побежал быстрее и миновал поворот. Метрах в ста впереди путь снова сворачивал, но сойдет и здесь. Я поставил фонарь на землю рядом с путем, сильно чиркнул верхним концом одного из фальшфейеров о рельс и взмолился про себя, чтобы он зажегся.
Он ярко вспыхнул красным пламенем, и от неожиданности я его чуть не выронил. Потом я с размаху воткнул его нижний, острый конец в шпалу.
Ослепительное алое пламя можно было бы видеть больше чем за километр, если бы только путь шел прямо.
Я подхватил фонарь и побежал к следующему повороту. От красного огня, горевшего позади, весь снег на земле стал розовым. За поворотом оказался прямой участок пути, на этот раз гораздо длиннее.
Я пробежал подальше, остановился и зажег второй фальшфейер, воткнув его, как и первый, в шпалу.
"Канадец" должен был вот-вот появиться. Я потерял счет времени. Сейчас я увижу его мощные прожектора, машинист увидит фальшфейер и остановится на безопасном расстоянии от нашего поезда.
Где-то вдалеке я увидел крохотные огоньки. Я не знал, есть ли поблизости какое-нибудь жилье. Потом я понял, что огоньки движутся, приближаясь ко мне. Сначала казалось, что "Канадец" едва ползет, потом он стал надвигаться все быстрее и быстрее… но он не останавливался! Я не слышал скрежета тормозов при экстренной остановке.
Охваченный страшным предчувствием, я изо всех сил чиркнул по рельсу третьим фальшфейером, чуть не сломав его пополам, услышал, как зашипело пламя, и встал, размахивая им, рядом с путем, возле того огня, который воткнул в шпалу.
"Канадец" шел и шел вперед. Это невероятно, я не верил своим глазам…
Забросить фальшфейер в окно локомотива почти немыслимо — оно слишком маленькое, расположено слишком высоко и движется со скоростью пятидесяти километров в час. Я почувствовал себя каким-то пигмеем перед огромной, ревущей, неумолимо растущей на глазах желтой махиной локомотива с его слепящими прожекторами и безмозглой головой.
Вот он уже рядом. Сейчас или никогда. Из кабины никто не выглядывал.
Я отчаянно завопил: "Стойте!", но мой крик отнесло куда-то в сторону волной расступающегося воздуха.
Я швырнул фальшфейер. Швырнул высоко и слишком рано — в пустое черное окно он не попал.
Он пролетел слишком далеко впереди, ударился снаружи в лобовое стекло и свалился на какой-то выступ, торчавший вперед из локомотива. И тут же исчез из вида — мимо меня с прежней скоростью несся длинный, тяжелый серебристый поезд, сотрясая землю и подмяв под себя второй фальшфейер, который я поставил у него на пути. Безмозглое чудище пронеслось мимо и скрылось за поворотом.
Я чувствовал себя опустошенным и совершенно выдохшимся. Ощущение неудачи нахлынуло на меня, а вместе с ним — боль, на которую я до сих пор не обращал внимания. Еще немного — и поезда столкнутся, вагоны сомнутся в гармошку, все перемешается в смертоносном хаосе… В отчаянии я подобрал фонарь и через силу побежал вслед за "Канадцем". Я должен видеть то, чего не смог предотвратить… должен прийти на помощь, несмотря на острое чувство собственной вины… Я изо всех сил отгонял от себя мысль о том, как "Канадец" врежется в вагон Лорриморов… Но ведь кто-нибудь должен же был их предупредить… О боже, боже!.. Кто-нибудь наверняка предупредил Лорриморов… и всех остальных. Наверное, все уже сошли с поезда, отошли подальше от рельсов… Нелл… Зак… все остальные…
Я бегом миновал поворот. Впереди, рядом с рельсами, валялся все еще горящий фальшфейер, который я бросил. Который свалился с локомотива. Первый фальшфейер, который я поставил в сотне метров отсюда перед следующим поворотом, исчез вообще, подмятый под себя "Канадцем". Ничего не было ни видно, ни слышно. Никаких звуков, кроме вздохов ветра. Я не знал, когда услышу грохот крушения. Я не имел представления, на каком расстоянии отсюда наш поезд, далеко ли я успел от него отбежать.
Начиная замерзать, еле передвигая отяжелевшие ноги, я прошел мимо упавшего фальшфейера, потащился дальше, миновал поворот и вышел на длинную кривую, которая тянулась за ним. Скрежета металла, врезающегося в металл, я так и не слышал, но этот скрежет неумолчно звучал у меня в голове. Наверное, они все же предупредили Лорриморов, должны были предупредить… Я весь дрожал, и не только от леденящего холода, которым дышали заснеженные горы вокруг.
Далеко впереди на путях я увидел два красных огня. Они не горели ярким пламенем, как фальшфейеры, а были крохотными и едва заметными, словно какие-то отраженные блики. Я тупо удивился, что бы это могло быть, и, только пройдя еще шагов пять, понял, что это не отражения, а неподвижные огни… Я снова побежал быстрее, не осмеливаясь надеяться, но вскоре увидел, что это действительно хвостовые огни поезда… Поезда! Это мог быть только один поезд… Грохот крушения, раздирающий ночь в клочья, так и не прозвучал! "Канадец" остановился. Меня охватило чувство огромного облегчения, я еле дышал и чуть не плакал. Он остановился! Столкновения не было! Трагедии не произошло! Он остановился!
Я побежал к огням, за которыми в свете своего фонаря уже видел громаду поезда, — побежал, испытывая непонятный страх, что он вот-вот снова тронется и, набирая скорость, помчится дальше. Я бежал и бежал, пока не смог, задыхаясь, дотронуться до поезда рукой. Тогда я сломя голову помчался вдоль поезда, спеша сказать им, чтобы не трогались с места.
На земле возле локомотива стояли несколько человек. Они увидели, что кто-то бежит к ним с фонарем, и, когда я был уже близко, один повелительно крикнул: "Войдите обратно в вагон, выходить никому не нужно!" Совсем запыхавшись, я перешел на шаг.
— Я… Я с того поезда, который впереди вас! — крикнул я, махнув рукой вдаль, куда уходили рельсы, — насколько можно было видеть при свете прожекторов "Канадца", они были свободны.
— С какого поезда? — спросил кто-то, когда я наконец подошел к ним.
— Со Скакового поезда, — с трудом переводя дыхание, ответил я. — Трансконтинентального… скакового… поезда… с таинственными приключениями.
Наступило молчание. Потом один из них сказал:
— Он должен быть в тридцати пяти минутах впереди нас.
— У него… — Я хватал воздух ртом. — У него загорелась букса.
Это многое для них означало — они сразу все поняли.
— Ого! — Тут они заметили мою форменную одежду. — Это вы зажгли огни?
— Да.
— Далеко тот поезд?
— Не знаю… Не помню… сколько я пробежал.
