Мы уселись в кресла перед телевизором и стали смотреть какой-то старый черно-белый фильм про войну. Вскоре Софи задремала, я же начал просматривать газету, в основном те страницы, где публиковались материалы о скачках. Уютно, тихо, почти как дома.
Слушания по делу о смерти отца состоялись в понедельник утром в суде коронеров в Мейденхеде.
Вся процедура заняла ровно четырнадцать минут.
Старшего инспектора Льювелина вызвали первым, он сообщил коронеру, что вечером в прошлый вторник, шестнадцатого июня, приблизительно в восемнадцать двадцать, на автостоянке у ипподрома в Аскоте произошло жестокое нападение, в результате которого тяжелые ранения получил мужчина, вскоре скончавшийся в больнице Вексхем-парк, что в Сло. Время смерти: девятнадцать тридцать того же числа.
Затем был зачитан письменный отчет патологоанатома о вскрытии, где причиной смерти была названа гипоксемическая гипоксия, иными словами — отсутствие надлежащей подачи кислорода в ткани и органы тела. Сама же гипоксия была вызвана обширным кровотечением в легких в результате множественных ранений, нанесенных покойному в живот заостренным на конце предметом, скорее всего, ножом с лезвием приблизительно двадцати сантиметров, или пяти дюймов, в длину и немногим более двух сантиметров в ширину. Во время каждого удара лезвие было направлено снизу вверх, пробило диафрагму и повредило оба легких. Гипоксия привела к ацидозу кровяной плазмы, что, в свою очередь, вызвало остановку сердца, церебральную ишемию, вследствие чего и наступила смерть.
Проще говоря, отец мой умер оттого, что его дважды ударили ножом в живот. От этих ран легкие наполнились кровью, а не воздухом, он стал задыхаться и умер.
Мой отец погиб от отсутствия кислорода в крови, поступающей в мозг.
Как и моя мама. Вот только там все произошло по-другому.
Меня вызвал коронер дать показания об опознании тела. Повестка действительно пришла по почте, я вскрыл конверт в воскресенье вечером. В числе прочего там говорилось о неприятных последствиях, которые ждали меня в случае непосещения заседания суда. Коронер попросил меня назвать полное свое имя и адрес, затем взять Библию в правую руку. И я, глядя в карточку, прочел клятву:
— Клянусь Господом Богом, Создателем нашим, что все сказанное мной здесь будет правдой и только правдой.
— Вы сын покойного? — осведомился коронер. Это был маленького роста лысеющий мужчина, скудные остатки волос он зачесывал поперек голого черепа. На протяжении всего заседания он что-то записывал в блокнот и только теперь поднял от него голову и смотрел на меня сквозь узенькие очки, стекла которых походили на половинки луны.
— Да, — ответил я, стоя на трибуне для свидетелей.
— Назовите полное имя вашего отца, — попросил он.
— Питер Джеймс Тэлбот, — сказал я.
— И дату рождения.
Я назвал дату. Я знал каждую цифру в свидетельстве о рождении отца наизусть. Коронер прилежно записал все это в блокнот.
— Последний адрес места его проживания? — осведомился он.
Я достал из кармана фотокопию водительского удостоверения и сверился с ним.
— Он проживал по адресу: 312 Макферсон-стрит, Карлтон-Норт, Мельбурн, Австралия.
— Когда в последний раз вы видели своего отца живым? — спросил он.
— Когда его грузили в «Скорую» возле ипподрома в Аскоте, — ответил я.
Он яростно застрочил в блокноте.
— Так вы присутствовали в момент нападения? — спросил коронер.
— Да, — ответил я.
Он и это записал.
— И как его ранили, тоже видели?
— Да, — снова ответил я.
Коронер покосился на старшего инспектора Льювелина, тот сидел на скамье справа от него.
— Полиция знала, что вы присутствовали там на момент преступления? — спросил меня коронер.
— Да, — ответил я.
Он кивнул, точно это что-то проясняло в расследовании, и записал в блокнот.
— Вы видели тело покойного уже после смерти в больнице Вексхем-парк? — осведомился он.
— Да, — снова сказал я.
— Можете ли вы поклясться перед судом — и позвольте напомнить, мистер Тэлбот, что вы находитесь под присягой, — что тело, виденное вами в указанное время, принадлежит вашему отцу?
— Да, судя по всему, это был мой отец, — ответил я.
Коронер перестал писать и взглянул на меня.
— Как-то неубедительно это прозвучало, мистер Тэлбот, — сказал он.
— До дня смерти я не видел своего отца, — начал я, — даже не подозревал о его существовании на протяжении последних тридцати шести лет.
Коронер отложил ручку.
— А вам сейчас сколько, мистер Тэлбот? — спросил он.
— Тридцать семь.
— Так почему же вы решили, что погибший является вашим отцом, раз не видели его с годовалого возраста?
— Он мне так сказал, — ответил я.
Коронер пребывал в изумлении.
— И вы поверили ему на слово? — спросил он.
— Да, сэр, — ответил я. — Поверил. Как раз перед нападением на стоянке в Аскоте мы говорили о нашей семье, и он убедил меня, что действительно является моим отцом, как и утверждал. Кроме того, в прошлый четверг полиция сообщила, что этот факт подтверждается анализом ДНК.
— Ага, — сказал он. И обернулся к старшему инспектору Льювелину. — Это так, инспектор?
— Да, сэр, — вставая, ответил тот. — Анализ ДНК показал, что мистер Тэлбот и покойный являются очень близкими родственниками. Почти со всей определенностью могу сказать — они отец и сын.
Я немного удивился тому, почему это полиция не довела эту информацию о ДНК до коронера еще до начала заседания. Тогда мое присутствие здесь было бы совсем необязательным.
С минуту коронер что-то яростно строчил в блокноте, потом поднял на меня глаза.
— Благодарю вас, мистер Тэлбот, это все.
Ни слова об Алане Чарльзе Грейди, ни слова, что менее удивительно, о Виллеме Ван Бюрене. Идентификация усопшего установила: он является Питером Джеймсом Тэлботом.
— Могу я заняться похоронами? — спросил я коронера.
Он снова обернулся к старшему инспектору:
— У полиции есть возражения?
С места поднялся старший инспектор Льювелин.
— В настоящий момент, сэр, — начал он, — мы предпочли бы, чтобы тело оставалось в морге на тот случай, если потребуется произвести еще одно вскрытие.
— А зачем его производить? — спросил коронер.
— У нас есть основания полагать, сэр, что покойный мог иметь отношения к преступлениям, совершенным в прошлом. Так что, возможно, придется провести повторный анализ ДНК.
