Затем он снова что-то записал и посмотрел на нас.
— Миссис Тэлбот, мистер Тэлбот, спасибо, что уделили нам время. Как вам известно, мы должны обсудить все еще раз, уже между нами, прежде чем принять окончательное решение. Сегодня у нас четверг. Ответ вы получите завтра или в субботу. — Он оглядел остальных членов консилиума, убедиться, не желает ли кто из них что-то добавить. Таких не нашлось.
— Что ж, спасибо всем, — сказал он и поднялся из-за стола, давая понять, что время наше истекло.
— Спасибо вам, — сказала Софи.
И мы с ней тоже встали и вышли из конференц-зала.
— Думаю, все прошло хорошо, — сказал я ей.
— Ты считаешь?
— Да, — подпустив в голос уверенности, ответил я. — А ты нет?
— Не знаю. Как-то не очень понравился мне этот психиатр.
— А по мне, так очень даже ничего, — сказал я. — Уверен, все будет в порядке.
Рука об руку шли мы по коридору к ее палате.
— Ты правда меня любишь? — вдруг спросила она.
— Да, — ответил я. — Очень люблю.
Она не остановилась. Но заулыбалась.
Вечер я провел в больнице, рядом с Софи, у телевизора. Ни один из нас и словом не обмолвился о консилиуме или о решении, которое предстоит вынести врачам. Не строили мы и планов на ближайшие недели. Уже два раза в прошлом нас постигало горькое разочарование — собрались уехать вместе домой на уик-энд, но очередной консилиум приходил к выводу, что Софи отпускать рано.
А потому сегодня мы решили, что, если отпустят, это станет для нас неожиданным и приятным сюрпризом, который следует отпраздновать, хотя в глубине души знали, что страшно расстроимся, если вердикт будет отрицательным. Новая схема приема лекарств пока что работала хорошо, Софи меньше стали беспокоить побочные эффекты — организм постепенно привыкал к новым медикаментам.
Ни один из нас не хотел искушать судьбу и обсуждать этот вопрос, а потому мы сидели и молча смотрели комедию по одному из каналов, где показывали старые фильмы, вошедшие в золотой фонд.
Но разумно ли было с моей стороны так жаждать возвращения Софи домой, когда возникло столько проблем, связанных с моим отцом?
Джон Смит, кем бы он там ни был на самом деле, буквально помешался на своем драгоценном микрокодере, однако ни разу не упомянул о деньгах. Знал ли он о наличных в рюкзаке? Наверняка знал, если работал на пару с Близко Посаженными Глазками. А что, если тип, сидевший в синем «Форде», им и был? Или же машиной управлял кто-то другой? Может, Джон действительно работает на Австралийский комитет по скачкам и за ним стоит целая команда?
И для чего предназначены те деньги?
«Деньги отдай», — прошипел убийца, перед тем как вонзить нож в отца. Может, это была плата? Но за что? И почему тогда этот мерзкий тип убил отца, если тот был единственным, кто знал, где находятся деньги?
Я пытался вспомнить каждую деталь нападения на автостоянке, а перед глазами на экране разворачивалась новая комедия о неблагополучной семье. «Следовало бы снять фильм о моей семье, — подумал я, — вот только вряд ли получится комедия».
Мужчина подбежал и ударил меня по лицу, но потом занялся исключительно отцом. Теперь очевидно, что никакое это было не ограбление, как мне поначалу показалось. Нападавший не обращал на меня никакого внимания — до тех пор, пока я не стал звать на помощь, и она подоспела в виде компании, возвращавшейся с вечеринки.
Я вспомнил, как отец послал этого типа к черту и нанес удар ему в пах. Ну и Близко Посаженные Глазки пришел в бешенство и достал нож. Наверное, ему не следовало так поступать. Возможно, убийство отца стало большой ошибкой с его стороны. В Лондоне полно дешевых гостиниц. Мне еще повезло, что я относительно быстро нашел нужную, повезло, что отец не стал регистрироваться там под фамилией Тэлбот или Грейди. Если не знать, что находилась она в Суссекс-Гардене, задача была бы невыполнимой.
— Может, кофе выпьем? — спросила Софи, отвлекая меня от размышлений.
— Да, — ответил я. — С удовольствием. Позвать медсестру?
— Нет, — ответила она. — Еще на прошлой неделе они разрешили мне самой проходить в маленькую кухню. Сейчас принесу.
— Тебе помочь? — спросил я.
— Вот что, Нед, — покосилась она на меня, — я вполне в состоянии приготовить кофе. Я в полном порядке, ты же знаешь. Не собираюсь резать себе вены или что-то в этом роде. — И она улыбнулась, и сердце у меня екнуло, как тогда, много лет назад, когда мы первый раз встретились и она мне улыбнулась.
— Ты уверена? — спросил я.
— Абсолютно. Они позволили мне пользоваться кухней, но у них хватило ума не разбрасывать там острые ножи, чтобы какой-нибудь умалишенный мог ими воспользоваться. — Она рассмеялась своему каламбуру, я тоже засмеялся.
Да, по сравнению с прошлой неделей в ее состоянии наметился большой прогресс.
— Я очень, очень стараюсь, — уже серьезно заметила она. — Не пропустила ни одного приема этих новых лекарств, и кажется, нет, честно, они мне помогают. Я чувствую себя вполне хорошо, готова к выходу в мир.
Я встал, обнял ее. В глазах стояли слезы.
— Ладно. Иди готовь кофе, — сказал я.
Она вышла, я вытер глаза рукавом. То были слезы надежды и счастья после долгого отчаяния и чувства полной беспомощности.
Я подумывал о том, чтобы остаться в больнице, в гостевом номере. Но потом решил, что лучше вернуться домой и подготовить все к приезду Софи — на тот случай, если вдруг завтра ее выпишут.
И вот «Вольво» притормозил у дома с темными окнами, и я вдруг почувствовал, как страшно устал. Посидел еще немного в машине, осмотрелся, выискивая взглядом что-либо подозрительное. Но все выглядело нормально.
Я запер машину и благополучно добрался до двери.
Вошел. На коврике в коридоре валялись несколько писем и счетов, но никаких записок с угрозами я не обнаружил.
«Успокойся же наконец», — сказал себе я.
Пытался успокоиться, но все равно обошел весь дом, проверяя, надежно ли заперты окна, и задергивая на них шторы. Противно было думать о том, что мистер Джон Смит подглядывал за мной в окно, пока я чистил пылесосом грязь в гостиной. Нет, сегодня подглядеть не получится. Даже на кухне я так плотно задернул занавески, что и лучика света не должно было просочиться.
Затем я вынул всю добычу из отцовского рюкзака, выложил на стол и сидел и разглядывал ее.
Почему я не отдал все это старшему инспектору Льювелину? Пусть бы сам и разбирался. А я преспокойненько занимался бы своими делами и жизнью, которая и без того складывалась непросто без всех этих микрокодеров, зернышек и человека с противными глазками и длинным ножом.
На первый взгляд вроде бы неплохая идея.
