— Да ладно, — ответил Амос, — мы здесь ненадолго. Капитану с доком надо было минутку потолковать спокойно, вот я и увел малышку сюда. Экскурсия по кораблю.
— Может, они и попросили вас поиграть с нею, но не подразумевали, что вы станете использовать ее вместо мяча, — отрезала Авасарала, надвигаясь на механика. — Дайте мне ребенка. Вы все совершенно не умеете обращаться с маленькими девочками. Даже странно, как вы умудрились дожить до своих лет?
— А что такого? — ухмыльнулся Амос, протягивая ей малышку.
— Иди к нянюшке, — сказала Авасарала.
— Что это — «нянюшка»? — спросила девочка.
— Я твоя нянюшка, — ответила Авасарала, принимая девочку на руки. По привычке она хотела подставить бедро, чтобы удержать тяжесть. Странно было взять в руки невесомого ребенка. Приятно, но странно. От Мэй пахло воском и ванилью. — Долго нам еще ждать тяги? Мне ох… ох как несладко болтаться по кораблю на манер воздушного шарика.
— Вот Алекс с Наоми закончат проверку компьютеров — и снимаемся, — сказал Амос.
— А где папа? — спросила Мэй.
— Хорошо, — ответила Амосу Авасарала. — Нас поджимает расписание, а за уроки воздухоплавания я вам не платила. Папа разговаривает с капитаном, Мэй.
— Где? — капризно протянула девочка. — Где он? Хочу к папе!
— Я тебя отведу, крошка, — успокоил Амос, подавая ей широкую лапу, и обернулся к Авасарале. — На пять минут ее хватает, а потом: «Где папа?»
— Хорошо, — кивнула Авасарала. — Они друг друга стоят.
— Угу.
Механик подтянул девочку к своему центру тяжести и толчком направил себя к камбузу. Ему зацепы были ни к чему. Проводив их взглядом, Авасарала обратилась к Бобби. Та плавала, окруженная волнами собственных волос. Авасарала еще не видела ее такой расслабленной. Спокойствие на лице должно было придавать девушке умиротворенный вид, но Авасарале вдруг представилась утопленница.
— Ну что, — спросила Бобби, — ваши техники с Земли ответили?
— Ответили, — кивнула Авасарала, — был очередной всплеск энергии. Сильнее, чем прежние. Пракс не ошибся. Это единая сеть, и, хуже того, они не страдают от задержки сигнала. Венера отозвалась прежде, чем информация о битве могла ее достичь физически.
— Так, — проговорила Бобби. — Это плохо, да?
— Это странно, как лифчик на епископе, но кто бы знал, что это значит? Они рассуждают о спин-связанных сетях, что бы под этим ни подразумевалось. Самая внятная из теорий говорит, что для протомолекулы это вроде всплеска адреналина. Когда одна часть подвергается насилию, остальные настораживаются, пока опасность не минует.
— Ну, значит, она хоть чего-то боится. Приятно слышать, что в чем-то она уязвима.
Минуту обе молчали. Вдалеке что-то звонко рассыпалось, взвизгнула Мэй. Бобби напряглась, Авасарала же и глазом не моргнула. Любопытно, как реагируют на девочку непривычные к детям люди. Они не умеют отличить восторженного визга от плача. Авасарала уже поняла, что на этом корабле только она и Пракс разбираются в детских воплях.
— Я тебя искала, — сказала она.
Бобби пожала плечами.
— Вот я здесь.
— Это плохо?
— Не поняла. Что плохо?
— Что ты здесь.
Бобби отвела взгляд, замкнулась. Этого Авасарала и ожидала.
— Ты собиралась умереть, а Вселенная тебя снова надула. Ты победила. Ты выжила. И все проблемы остались.
— Некоторые остались, — признала Бобби. — Хотя и не все. И мы выиграли в вашей игре.
Авасарала расхохоталась так, что ее раскрутило в воздухе. Дотянувшись до стены, она остановила вращение.
— Моя игра! В ней не бывает победы. Просто мы пока не проиграли. Вот Эрринрайт — он проиграл. И Сорен. И Нгайен. Я вывела их из игры, а сама осталась, но что дальше? Эрринрайта с треском выставят в отставку, а мне предложат его работу.
— Вы этого хотите?
— Хочу или не хочу — не важно. Мне ее предложат, потому что, если Пузырь-башка этого не сделает, люди решат, что он мной пренебрегает. А если я не возьмусь, решат, что я уже не так голодна, чтоб меня бояться. Я буду отчитываться непосредственно перед генеральным секретарем. Больше власти, больше ответственности. Больше друзей и больше врагов. Так приходится платить за игру.
— Похоже, должен быть выбор.
— Он есть. Я могу уйти в отставку.
— А почему бы и нет?
— О, я уйду, — ответила Авасарала, — в тот день, когда ко мне вернется сын. А ты? Хочешь уйти?
— Вы спрашиваете, по-прежнему ли я ищу смерти?
— Да, я об этом.
Повисла пауза. Это было хорошо. Значит, Бобби действительно обдумывает ответ.
— Нет, — сказала она, — думаю, нет. Погибнуть в бою — одно дело. Этим можно гордиться. А просто уйти, чтобы уйти, — это не для меня.
— Ты в интересной позиции, — сказала Авасарала. — Подумай, как ее использовать.
— В какой же это позиции? Вольного наемника?
— Предательница своего правительства и герой своей родины. Мученица, оставшаяся в живых. Марсианка, чей лучший и единственный друг вот-вот возглавит правительство Земли.
— Вы не единственный мой друг, — возразила Бобби.
— Чушь. Алекс и Амос не в счет. Оба только и думают, как бы залезть тебе в трусы.
— А вы — нет?
Авасарала снова расхохоталась. Бобби хоть улыбнулась наконец. Она не улыбалась с самого возвращения. Но вздохнула глубоко и тоскливо.
— Все равно меня это преследует, — призналась она. — Я думала, пройдет. Думала, если я встречусь с ним лицом к лицу, это пройдет.
— Это не проходит. Никогда. Но ты научишься.
— Чему?
— Терпеть, — сказала старуха. — Подумай, чем бы ты хотела заняться. Подумай, кем ты хочешь стать. А потом приходи ко мне, и я, если сумею, все исполню.
— Почему? — спросила Бобби. — Серьезно, почему? Я солдат. Я выполняла задание. Да, оно оказалось необычнее и труднее, чем все прежние, но я его выполнила. Потому что надо было выполнить. Вы мне ничем не обязаны.
Авасарала вздернула бровь.
— Политический блат — мой способ выражать симпатию, — объяснила она.
В динамике корабельной связи раздался голос Алекса:
— Ну, люди, мы вернулись и, если никто не возражает, через тридцать секунд даем тягу. Все готовы набрать вес?
— Спасибо за предложение, — сказала Бобби, — но, может, я не стану торопиться его принимать.
— А что будешь делать пока? Дальше?
— Вернусь домой, — сказала Бобби. — Хочу повидать родных. Папу. Думаю, останусь с ними на время. Разберусь, кто я такая. И как начать заново. Вроде того.
