– Какому черномазому?
– Бишопу, будь он проклят, Джулиану Бишопу. Она его, можно сказать, из грязи вытащила, человеком сделала, солидным бизнесменом, а он бедняжку топором!
– Топором?
– Да, сэр. На кусочки разрубил, так что хоронили в закрытом гробу. А «Зарину» на другой же день выкупили какие-то арабы, недвижимость перепродали, а весь персонал в два счета вывезли к себе в Эмираты. И теперь во всем Лондоне не осталось ни одного приличного борделя, так знающие люди говорят.
– Спасибо за рассказ, любезный. Вот вам…
Нил рассеянно сунул бумажку в протянутую с готовностью руку служителя.
– А вы не ошиблись, сэр? Здесь пятьдесят квидов, у меня и сдачи не найдется… – Нил махнул рукой, и служитель поспешно спрятал купюру в карман. – Благодарю вас, сэр.
И Нил вновь остался наедине с Таней.
Закрытый гроб… Два самоубийства… Поспешная ликвидация предприятия… Этот мрачный гранитный крест, никак не гармонирующий с солнечной, языческой, веселой и беспощадной аурой Тани… Надгробная надпись, издевательская в своей полной несовместимости с объектом и к тому же так многозначно оборванная… «Блаженны кроткие, ибо они наследуют…» Наследуют что? Три кубометра земли, в которые будут зарыты? А что наследуют некроткие?
Как совместить правду общепризнанного факта с пророческой правдой его видения?
Нил поднял голову на шорох крыльев. На крест возвратился ворон.
– Ну что, вещий брат, может, ты скажешь, правда это все, – Нил обвел рукой черный крест с именем Тани Дарлинг, усыпанную цветами могилку, – или враки?
– Врр-рак! Врр-рак! – Ворон тяжело взмахнул крыльями, вознесся на ветку соседнего ясеня и оттуда повторил: – Врр-рак!
– Спасибо, птица.
Тихо улыбаясь, Нил двинулся к выходу.
Закат отбрасывал ему под ноги пятнистую тень деревьев.
– Черный ворон, что ты вьешься над моею головой…
Нил пел во весь голос. Возмущаться было некому, к этому часу Ньюгейтское кладбище опустело.
– Ты добычи не добьешься. Черный ворон, мы не твой, – уверенно допел Нил.
Мы не твой…
Конец второй книги
