— Нет, ты только скажи, она из-за тебя плачет или нет? — допытывался Микки.
— Перед входом на восьмой этаж надо повесить табличку «Не беспокоить», адресованную прежде всего тебе. Микки, скажи, ты утром не звонил Баталье?
— Зачем? Мне вчера вечером и так обломилась история о тройном убийстве трансвестита и двух карточных шулеров с «Двойки».
[15]
То, что произошло прямо напротив одного из диснеевских кинотеатров.
Несмотря на то что 42-ю улицу, или на криминальном жаргоне «Двойку», за время моей работы в окружной прокуратуре основательно реконструировали, она по-прежнему притягивала к себе мошенников, охотящихся за туристами, которые толпами стекались в этот район.
— Мне поручили выяснить, с кем трахался убитый — с Минни или с Микки,
[16]
но твоего босса как-то неловко беспокоить по подобным пустякам.
— Ты что, и об этом напишешь?
— Если, конечно, ты не подкинешь чего-нибудь поинтереснее.
— Пока ничего. Знаешь, произошла утечка информации по только что открытому делу, и Баталья в этом винит меня. Ты не мог бы сейчас прогуляться в пресс-центр, послушать, о чем там говорят? Но сам помалкивай…
— Объяснила бы хоть, о чем помалкивать.
— Потом узнаешь, а сейчас просто слушай. Скоро в воздухе запахнет сенсацией. Уж это я тебе гарантирую. Только, пожалуйста, разведай, кто о ней пронюхал первым. Нужно выяснить, откуда у этой новости растут ноги.
— Ты хочешь, чтобы я на тебя шпионил, а сама боишься шепнуть пару слов о какой-то девице? — скривился Микки.
— Не нужно никаких имен, только дай наводку. Мне надо выбраться из той задницы, в которой я оказалась.
— Ну а мне-то что с этого?
— На твоей Стене плача еще есть свободные места?
Даймонд всю комнату пресс-центра обклеил вырезками своих статей из «Пост». Любую человеческую трагедию, любое, даже самое жестокое преступление он обращал в броские, кричащие, иногда бестактные заголовки, поддерживающие на плаву его бульварную газетенку. И мой отдел, к превеликому сожалению, поставлял ему щедрый материал.
— Можно прикрыть что-нибудь из старого, а то они и так все желтеют.
— Выполни мою просьбу, и уверяю, что в ближайшие дни ты получишь столько информации, что не будешь знать, о чем писать в первую очередь. А пока не попадайся на глаза Маккинни, чтобы он не пронюхал о нашем разговоре.
— Ну хоть намекни, а? — не сдавался Микки.
Я подтолкнула Даймонда к лестнице.
— Найди Райана Блэкмера. После обеда он собирается защищать одного челюстно-лицевого хирурга, который изнасиловал свою пациентку, вырубив ее мощной дозой веселящего газа.
[17]
— Да я уже написал об этом статью — «Секс под наркозом». Пойдет на первую полосу, если не подвернется что-нибудь более интересное.
— Где Купер? — раздался зычный голос Маккинни.
Я попросила Лауру сказать ему, что пошла в дамскую комнату и через пару минут буду. Даймонд отправился выполнять мое поручение.
— Скажите ей, что я жду от нее объяснений, — громко выговаривал Маккинни моей секретарше. — До слез довела свидетельницу. Ее мать пожаловалась, что Купер грозилась устроить девочке тест на детекторе лжи и забрать ее в приют. Что здесь за бардак? Детектор не использовался у нас с 1973 года. Я хочу видеть Купер немедленно.
Подождав, пока стихнут шаги Маккинни, я прошла к себе и увидела в кабинете Вандомира.
— Ты сама придумала этот приемчик? Срочно его запатентуй. На Анжелу он оказал просто волшебное воздействие, — радостно поделился он.
— Ты не помнишь комиксы с Диком Трейси из серии так называемой «антикриминальной пропаганды»? Мне больше всего нравился тот, где говорилось, что самый эффективный детектор лжи — это угроза его применения. И к тому же я еще не видела ни одной девочки, которая бы не боялась уколов. Я выжидаю момент, когда с их языка срывается явная ложь, потом описываю детектор лжи и даю час на размышления, что лучше — толстая игла или чистосердечное признание. И редко приходится ждать дольше четверти часа.
— Анжела продержалась всего восемь минут. Она стала умолять меня выслушать ее рассказ о том, как все было на самом деле. Все, что угодно, лишь бы избавиться от видения иглы, впивающейся в ее тоненькую ручку, и необходимости снова общаться с тобой.
— И что она тебе поведала? — поинтересовалась я.
— Феликс говорил правду. Подсев к нему в машину, она минуты за две успела его закадрить, и потом он каждый день возил ее из школы домой. Девушку, с которой они устроили групповуху, звали Джессика. Она и есть девушка Ральфи.
— Ну а зачем понадобилось вызывать 911?
Любой, даже ложный, звонок чем-то мотивирован. Ведь человек решает снять трубку телефона и позвать на свою неприкосновенную частную территорию представителей департамента полиции Нью-Йорка. И если следователь обнаружит мотив его поступка, он поймет и то, почему человек солгал.
— Потому что в тот вечер Феликс пришел без презерватива, и когда она велела ему убираться, пригрозив больше не заниматься с ним сексом, тот ей ответил, что не очень-то и хотелось, мол, в постели она все равно не ахти. И добавил, что Джессика гораздо лучше. Это ее и задело. Воспылав ревностью, Анжела решила отплатить ему, но даже представить себе не могла, чем все это обернется.
— А нож? — уточнила я.
— В помине не было.
— Применение силы?
— Нет. Она его сама пригласила и привела к себе в спальню.
— Бедная мать вкалывает ночи напролет, чтобы обеспечить детям достойную жизнь, а дочурка свернула на кривую дорожку. Но давай уже закончим с этим.
Когда я вошла в конференц-зал, Анжела даже головы не подняла. Перед ней лежала пачка смятых бумажных салфеток. Ее мать стояла у окна и смотрела во двор, комкая в руках носовой платок.
— После того, как скажешь правду, становится легче? Так ведь? — обратилась я к Анжеле. Но она, видимо, придерживалась другого мнения.
— Вы оба солгали мне. Вы говорили, то, что я расскажу, останется между нами.
