Майк улыбался, читая заключение Дорфмана:
Робкая моя, не приведи господь
Уснуть и видеть в исступленье
В кирпичной кладке чью-то плоть…
Я перебила его, закончив строфу:
…И грозный призрак преступленья.
Глава 18
– Поверь – это не потому, что я вечно копаюсь в книгах.
– Но как ты узнала эти строки? – снова спросил Майк.
Мы ехали в Верхний город в надежде найти Аарона Китреджа. Мерсер вернулся к себе в офис, чтобы изучить материалы дела с остальными членами оперативной группы.
– Помнишь, я говорила тебе, что Эдгар По год проучился в университете Вирджинии. Он жил в университетском городке, в самой красивой его части, которая называется Лоун. Профессорские флигели, в которых преподаватели и жили, и проводили занятия. Домики студентов прямо на лужайке. Все это спроектировал сам Джефферсон. Легенда говорит, что По написал эти слова на окне в своей комнате, прежде чем покинуть университет. Это оконное стекло с надписью, сколько я себя помню, выставлялось в актовом зале.
– Может, убийца был твоим однокурсником, – произнес Майк.
– У меня в группе было несколько проходимцев, но не настолько опасных. Кто бы это ни был, он изучал биографию Эдгара Аллана По.
Мы подъехали к маленькому жилому дому на Вест-Энд-авеню в конце Девяностых улиц. На кнопке звонка значилось имя. Майк позвонил, но никто не ответил. Было уже полседьмого. Уличный холод и полумрак загнали нас обратно в машину – оставалось ждать.
Примерно через час из-за угла появился приземистый седой человек. Он подошел к крыльцу.
Майк распахнул дверцу машины и крикнул:
– Китредж!
Человек, щурясь, смотрел в нашу сторону. Пытался сообразить, знает ли он типа, который зовет его по имени.
– Чэпмен. Майк Чэпмен. По работе, – сказал детектив.
– Пошли вы со своей работой, – огрызнулся Китредж.
Он торопливо открыл дверь. В ту же секунду Майк кинулся к крыльцу и с силой захлопнул ее.
– Мне просто нужно поговорить с вами о человеке, которого вы знаете, – это ваша старая знакомая.
– Нет у меня таких. Проваливайте.
Пока Майк его уговаривал, подошла я.
– Она считает вас другом, – сказал Майк. – Ей нужна ваша помощь… Это Эмили Апшоу.
Китредж замер и показал на меня.
– Кто это?
– Александра Купер. Прокуратура Манхэттена.
– Я в эти игры больше не играю, – сказал он и тут же спросил: – Что с ней? Опять пьет?
– Уделите нам двадцать минут. У меня сейчас задница отмерзнет. – Майк выразился не слишком изысканно.
Китредж отворил дверь и впустил нас. Мы поднялись за ним на второй этаж. Включив свет, хозяин бросил кожаную куртку на стул. Угольно-серые стены были увешаны изображениями голых женщин – или, вернее, одной и той же женщины в разных ракурсах.
– Это мои работы, если вам интересно. Я рисую, тренируюсь в спортзале два часа в день и никого не беспокою. Что вам еще нужно?
Он явно спешил.
– Почему вы так враждебно настроены? – спросил Майк.
Тренировки Китреджа не прошли даром. Рост пять футов десять дюймов, крепкий, мускулистый. Черная футболка обтянула слишком мощную грудь. На предплечьях татуировки. Из-за морщин он выглядел лет на десять старше, а вообще, мне показалось, ему пятьдесят. Пятьдесят трудных лет.
– Вы узнали мой адрес в участке?
– Да.
– Не интересовались моим прошлым?
– Вы получаете пенсию. Вряд ли вы совершили что-нибудь ужасное.
– У меня неплохой адвокат, поэтому они и восстановили пенсию. Попробуйте сами шесть лет не вылезать из тяжб и жить при этом без копейки.
Майк опустился на диван, я присела рядом с ним. Китредж остался в проходе между кухней и комнатой. Он потягивал жидкий белок из картонной коробки, которую извлек из холодильника, и ждал реакции Майка.
– Почему они так… – начал Майк.
– Не ваше дело, – крякнул Китредж. – Что с Эмили?
– Газет не читаете?
– Только хорошие новости.
– Значит, вы пропустили ее некролог на прошлой неделе.
Китредж снова сделал глоток.
– Вы что, деньги на цветы пришли собирать?
– Эмили Апшоу убита.
– А ты тот умник, который это расследует. Ты, наверное, откопал какую-нибудь бумажку, Чэпмен. Но ты напрасно потратил время, бегая за мной, – мы не виделись с ней лет двадцать. Удивительно, как вы вообще на меня вышли.
– Должно быть, ей нравилось ваше рисование. По нашим данным, она жила здесь, когда прекратили дело о воровстве из магазина.
– Я купил этот самый диван, на котором вы сидите, – ощетинился Китредж, – чтобы у нее был безопасный уголок, где можно спокойно поспать.
– Выполняете служебный долг дома? – спросил Майк.
– Если бы она не оказалась здесь, то попала бы в ночлежку на Бауэри. Бедняжке некуда было податься. Семья даже слышать о ней не хотела, в общежитие, после того, как она попалась, ее не пускали. А этот дружок, с которым она жила, вышвырнул ее…
Он не договорил: щелкнул замок, и Китредж пошел к двери. Мы увидели брюнетку лет пятидесяти, в хорошей физической форме. На ней был облегающий спортивный костюм. Это она была изображена на рисунках, и выражение лица у нее было то же – холодное и жесткое.
– Что-нибудь случилось? – проговорила она, вопросительно поглядывая то на Китреджа, то на нас.
Майк встал и протянул руку.
– Здравствуйте, я Майк…
– Это герцог и герцогиня из Виндзора – они скоро уйдут, – оборвал его Китредж, кивая в сторону другой двери. – Подожди в спальне.
Женщина снова взглянула на нас и, уходя, похлопала Китреджа по руке.
– Ее приятель нас и интересует, – сказал Майк, хотя я знала, что нелюбезный хозяин дома интересовал его не меньше, чем старый поклонник Эмили. – Что вы можете о нем рассказать?
– Ничего. Никогда его не видел.
– Как вы вляпались в это дело?
– Никак. Я не имел никакого отношения к воровству, за которое она попалась. Я тогда работал в шестом отделе, – ответил Китредж.
Как мы знали из полицейского отчета, кража произошла в Верхнем городе, а Эмили жила в Гринич-Виллидж, в шестом округе.
– Она явилась в участок с этой… странной историей в тот самый день, когда меня угораздило принимать заявки. Знаете, Чэпмен, как это бывает?
– Что за история?
Китредж смял в кулаке пустой пакет.
