Кестрель великодушно улыбнулась. Она победила в споре.
— Нужно быть осторожными, — предупредила
Джейд. — То, что я слышала сегодня ночью… Это было не животное. Я думаю,
это был кто-то из наших.
— В округе нет других ночных людей, — спокойно
возразила Ровена. — Добраться сюда не так уж просто.
— Может, это был охотник на вампиров? —
предположила Кестрель. — Тот самый, что убил тетю Опал?
— Если только тетю Опал убил именно охотник на
вампиров, — возразила Ровена. — Мы ведь не знаем этого наверняка.
Завтра нужно осмотреть город. Может, мы наконец сумеем понять, кто вообще мог
это сделать.
— А когда мы их найдем, уж мы о них позаботимся! —
свирепо добавила Джейд.
— А если тот, кого ты слышала в саду, появится снова,
мы позаботимся и о нем, — плотоядно улыбнулась Кестрель.
Наступили сумерки, и Мэри-Линетт стала поглядывать на часы.
Вся ее семья уже удобно устроилась для вечернего отдыха: отец читал книгу о
Второй мировой войне, Клодин что-то старательно шила, а Марк пытался настроить
свою старую гитару, которая много лет провалялась в подвале. Он мучительно
подыскивал рифму к имени «Джейд».
Отец Мэри-Линетт взглянул поверх книги:
— Отправляешься наблюдать звезды?
— Ага. Ночь должна быть хорошей: луна взойдет только
после полуночи. Последний шанс увидеть Персеиды.
Мэри-Линетт не соврала отцу. Ночь действительно будет
хорошей, и по дороге к ферме Бердок на самом деле можно будет увидеть метеоры,
отставшие от основного потока.
— Ладно, только будь осторожна, — сказал отец.
Мэри-Линетт удивилась. Он много лет не говорил ей ничего
подобного. Она взглянула на Клодин, которая, поджав губы, трещала швейной
машинкой.
— Может, возьмешь с собой Марка? — спросила она,
не поднимая глаз.
«О господи, она боится, что со мной не все в порядке.
Конечно, ее можно понять…»
— Нет-нет, не волнуйся. Я буду осторожна, —
заверила ее Мэри-Линетт… пожалуй, слишком поспешно.
Марк прищурил глаза.
— Тебе не помочь с вещами?
— Нет, я возьму машину. Все в порядке. В самом деле.
Мэри-Линетт поспешила к гаражу, прежде чем кто-то из членов
семьи вновь успел открыть рот.
Она не стала брать телескоп. Вместо него она положила на
заднее сиденье лопату, закрепила на шее ремешок фотоаппарата и засунула в
карман ручной электрический фонарь.
Мэри-Линетт остановила машину у подножия холма. Прежде чем
вытащить лопату, она исполнила свой долг, взглянув на северо-восток, в сторону
созвездия Персея. Никаких метеоров в эту минуту не наблюдалось. Ладно… Взяв
ключи, она направилась было к задней дверце фургона, и тут…
— О господи!
Она едва не столкнулась нос к носу с Эшем.
— Привет!
У Мэри-Линетт бешено заколотилось сердце. Ноги едва не
подкосились.
«Не трусь! — приказала она себе. — Ничего
страшного!»
— У меня сердце чуть не выскочило! — напустилась
она на Эша. — Ты всегда подкрадываешься к людям исподтишка?
Она ожидала услышать какой-то дурацки-остроумный ответ. Или
шуточную угрозу. Или нечто вроде детского удивления. Но Эш только угрюмо
нахмурился.
— Нет. Что ты здесь делаешь?
Сердце у Мэри-Линетт несколько раз подпрыгнуло, но она с
удивлением услышала свой спокойный голос:
— Наблюдаю звезды. Я занимаюсь этим каждую ночь. Можешь
принять это к сведению.
Эш посмотрел на нее, затем на фургон.
— Наблюдаешь звезды?
— Ну да. С этого холма.
Он поглядел на фотоаппарат, висящий у нее на шее, и
скептически заметил:
— Без телескопа… Или он в автомобиле?
Мэри-Линетт сообразила, что до сих пор держит в руках ключи
от фургона.
— Я не взяла его сегодня.
Обойдя машину вокруг, она открыла переднюю дверь и вытащила
свой бинокль.
— Чтобы наблюдать звезды, вовсе не нужен телескоп.
Вполне достаточно этого.
— В самом деле?
— В самом деле.
«Так, а вот это твоя ошибка, — подумала
Мэри-Линетт. — Не стоит делать вид, будто не веришь мне… Ну, погоди!
Сейчас ты у меня попляшешь».
— Хочешь увидеть свет, который родился четыре миллиона
лет назад? — И, не дожидаясь ответа, Мэри-Линетт приказала: — Повернись к
востоку. — Она вытянула палец, как указку. — Так, возьми бинокль и
посмотри на эту линию сосен на горизонте. Теперь выше…
Она отдавала указания, как сержант на учениях.
— Видишь яркий диск, будто окруженный туманом?
— М-м… Ага.
— Это туманность Андромеды. Другая галактика. Но если
ты попробуешь взглянуть на нее в телескоп, то не сможешь увидеть ее всю сразу.
Когда глядишь на небо в телескоп, то видишь его будто сквозь соломинку для
газировки. Очень маленький обзор.
— Ладно. Понял. — Эш опустил бинокль. —
Слушай, а нельзя ли на минуту отложить твои наблюдения? Я хотел с тобой
поговорить…
— Хочешь увидеть центр нашей Галактики? — перебила
его Мэри-Линетт. — Повернись к югу.
Она едва не схватила его за плечи, чтобы развернуть, но
вовремя вспомнила, что лучше к нему не прикасаться. Если бы между ними опять
возник тот необъяснимый контакт, она бы за себя не поручилась.
— Повернись.
Он на мгновение закрыл глаза, затем повернулся и вновь
поднял бинокль.
— Посмотри на созвездие Стрельца, — не давая ему
вставить хоть слово, диктовала Мэри-Линетт. — Видишь его? Там находится
центр Млечного Пути. Видишь звездные скопления?
— Здорово!
— Да, это здорово! Ну а теперь давай выше, к востоку.
Ты должен найти нечто вроде небольшого туманного свечения…
— Розовое?
Мэри-Линетт быстро взглянула на него.
— Да, розовое. Большинство людей не различает цвет. Это
— туманность Трехдольная.
— А что это за темные полосы на ней?
Мэри-Линетт замерла.
Она забыла свой командный тон и отступила назад, во все
глаза глядя на Эша. Она чувствовала, как участилось ее дыхание.
Эш опустил бинокль и глядел на нее.
— Что-то не так?
— Это темная туманность. Полосы пыли на фоне
раскаленного газа. Но… ты не можешь их видеть.
— Но я вижу.
— Нет-нет! Ты не можешь их видеть! Это невозможно, даже
с биноклем. Даже если у тебя зрачок девять миллиметров…
