Тем временем Береговая охрана высаживалась на борт, спускала часть парусов, ставила оттяжки и штормовые якоря, чтобы шхуну развернуло носом против ветра, вывешивали навигационные и буксирные огни. По перехваченным радиосообщениям, сюда уже шёл океанский буксир.
— Хорошо, что мы вышли, — сказал Сончо.
— Мы ж ничего не делали.
— Ну да, но предположим, мы б не вышли. Тогда у нас была бы только версия правительства, и с этой старой посудиной можно было б распрощаться поцелуем в транец.
* * *
На базе Береговой охраны на острове Терминал Сончо пришлось зайти в контору оформить кое-какие бумажки и договориться о ночном перестое моторки у них, после чего их с Доком подбросила целая машина моряков, направлявшихся в Голливуд в увольнение, и высадила в Марине. В «Таверне Линуса» Благость как раз сменялась.
— Я ж так и не допил тот «Зомби», — осознал Сончо.
— Может, у тебя настроение праздновать, — сказал Док, — а мне надо в контору заглянуть, давно не был.
— Я знаю… мне надо успокоиться, лишь бы не сглазить, за год и день многое может произойти. Из щелей понавыползают, множественные страховщики, заявки на частную аварию, бывшие жёны, кто знает, что ещё. Но, скажем, действовала бы легальная морская политика, по которой владение переходило бы к страховщику…
Чёрт, назови это Торчковой Интуицией.
— А ты случайно не на себя страховой полис выписал, Сонч?
Что это, свет там загорелся? Кому-то пришлось бежать звонить Папе, сообщать о чуде — некий юрист вдруг действительно залился румянцем?
— Если будет тяжба, я в ней участвую, — признал Сончо. — Хотя, скорее всего, её сопрёт на аукционе кто-нибудь из твоих друзей, подонков-миллионеров.
В некоем сентиментальном порыве Док подошёл обнять его, и, как обычно, Сончо уклонился.
— Извини. Надеюсь, всё получится, чувак. Это судно и ты — вам на самом деле суждено быть вместе.
— Ага, как Шёрли Темпл и Джорджу Мёрфи. — Не успел никто его остановить, как Сончо запел «Мы должны быть вместе» из «Маленькой мисс Бродвей» (1938), вообще-то вполне сносно копируя вокал кучерявой малышки. Он вскочил на ноги, словно собравшись отбить чечётку, но Док уже нервно дёргал его за рукав.
— По-моему, тут твоё начальство?
То и впрямь был грозный Ч.Ч. Чэтфилд, in propria persona
[87]
. Мало того — он бросал значительные взгляды в сторону Сончо. Тот прекратил петь и помахал.
— Не знал, что ты тоже поклонник Шёрли Темпл, Вьюнокс, — громыхнул Ч.Ч. поверх того, что, по удачному стечению обстоятельств, ещё не превратилось в послерабочую толпу. — Когда закончишь там со своим клиентом, подойди ко мне. Мне с тобой надо перемолвиться насчёт той мыслишки про «МГМ».
— Как ты мог, — сказал Док.
— Коллективный иск просто ждал своего часа, — возмутился Сончо. — Если б не мы, возник бы кто-нибудь другой. Зато подумай, какой потенциал. Уязвимы все студии в городе. «Уорнеры»! А если наберётся достаточно обозлённых зрителей, которые не желают, чтобы Ильза и Ласло садились вместе в самолёт? Или им хочется, чтобы Милдред в конце придушила Виду, как в книжке? Вдоба-авок…
— Я скоро тебе позвоню, — Док, как можно более тщательно потрепав Сончо по плечу и выбираясь из «Линуса».
* * *
В энергетической лавке д-ра Трубстена заканчивался рабочий день. Петуния в бледной фуксии, из-за этого сегодня могуче чарующая, интимно ворковала с пожилым длинноволосым джентльменом в очень тёмных очках, охвативших всё лицо.
— Ой, Док, ты, по-моему, ещё не знаком с моим мужем? Это Бахмур. Милый, это Док, я тебе о нём рассказывала?
— Брат мой, — Бахмур, медленно выдвигая руку с мозолистыми пальцами басиста, и не успел Док опомниться, как они погрузились в глубины сложного рукопожатия, включая элементы из Вьетнама, нескольких тюрем штата и организованных братств, которые развешивают время своих еженедельных встреч по дальним городским окраинам.
Д-р Трубстен вышел к ним из заднего кабинета и вручил Петунии здоровенный пузырёк с рецептом.
— Если ты и впрямь хочешь продолжать с этой вегетарианской диетой, — подчёркивая сказанное тряской пилюль в бутылке, — тебе нужны будут добавки, Петунь-я.
— У нас новости, Док, — сказала Петуния.
— Суягно, — сказал Бахмур.
Док по-быстрому проверил её сиябельность и почувствовал, как всё его лицо оккупирует дурацкая улыбка.
— Ну подумать только. А я считал, что зарево в комнате у меня от какого-то старого прихода. Поздравляю вас, ребята, это чудесно.
— Если б не этот вот псих, — сказала Петуния, — который считает, что обязан теперь возить меня на работу и с работы. Как раз то, что мне надо, — шофёр с поехавшей крышей. Сними очки, дорогой, пусть все посмотрят, как у тебя зрачочки кружатся.
Док двинулся наверх.
— Выключишь свет и запрёшь двери! — завопил д-р Трубстен.
— Я никогда не забываю, — ответил Док. Обычная практика.
По другую сторону порога веером разметалась почта, главным образом — меню доставщиков пиццы, но глаз Дока привлёк один пухлый конверт с золотым тиснением. Он распознал липовый арабский шрифт «Казино и Ложи Кисмета», Северный Лас-Вегас.
Первым делом в конверте он углядел чек на десять тысяч долларов. Выглядел вполне подлинно. «После продолжительного расследования, — говорилось в сопроводительном письме, — при котором опрашивались лучшие — и, по стечению обстоятельств, самые дорогие — эксперты по юриспруденции, психологии и религии, было установлено, что Майкл Захария Волкманн действительно был похищен против собственной воли, и, подобно космическим пришельцам из близлежащего Района 51, его похищение остаётся недоступным для обычных средств правовой защиты. Прилагаемая сумма соответствует котировке наших шансов 100 к 1, хотя ставки, делаемые в некоторых других казино к югу отсюда, предложили бы гораздо более выгодные выплаты. «Невезуха, рисковый игрок!»
Ожидайте дальнейших почтовых сообщений, включая подробнейшее приглашение на Гранд-Открытие нового и концептуально совершенно переосмысленного «Казино и Ложи Кисмета», долженствующее состояться весной 1972 года. Мы с нетерпением ждём встречи с Вами. Благодарим Вас за неизбывающий интерес к «Кисмету».
Сердечно Ваш, Фабиан П. Фаццо, Главный Операционный Директор, «Кискорп»».
Зазвонил телефон «Принцесса», и там оказалась Надя Харлинген.
— Господи благослови тебя, Док.
— Я чихнул или что?
— Серьёзно.
— Честно. Типа, я забываю иногда, чихнул или нет? и приходится потом уточнять. Неудобняк.
Повисло краткое молчание.
