— Ну, Сомерсет ей сказал, что это как бейсбол? Огни и так далее. Если только… ох нет, думаешь, они от меня свинтили?
— В общем, если тебя надо будет назад отвезти, свистнешь. И если кто-нибудь спросит, я рок-н-ролльный репортёр, ладно?
— Ты? Ещё бы, расскажу про твой гвоздь номера, интервью с Пэтом Буном.
— Ох, и ещё — тот парень, я с ним ещё разговаривал в «Клубе Азьятик» как-то вечером? Ты его тут не видела?
— Где-то здесь. Посмотри в репетиционных наверху.
Ну и конечно же, бродя по коридорам, Док услышал тенор-саксофон — тот разминался на «Донне Ли». Он дождался паузы и сунул голову в комнату.
— Здорóво! Это опять я! Помнишь, ты мне дельце поручал?
— Погоди. — Дик ткнул большим пальцем на кучу звукотехники в углу, где вбегающих и выбегающих проводов могло оказаться больше, чем необходимо, и покачал головой. — К какой, э-э, марке и модели ты присматривался, ещё раз?
Док подыграл.
— Ты спрашивал про «фольксваген» постарше, цветочки, синие птички, сердечки и прочая срань по всему корпусу?
— Да-да, такой мне и надо. Никаких, угм… — Дик примолк, импровизируя, — никаких деталей в нём не заменяли, ничего такого?
— Я не увидел.
— Ездить можно, никакой фигни с регистрацией?
— Похоже на то.
— Ну, спасибо, что занялся, понимаешь, мне просто… интересно, как любому человеку.
— Конечно. В любое время. Если ещё надо какие тачки проверить, давай знать.
Дик ненадолго притих. Док подумал было дотянуться и ткнуть в него. Лицо у него стало таким отчаянным, таким тоскливым и до того нервным, что ему будто запретили разговаривать в этом доме вообще. Доку захотелось оделить парня хотя бы кратким abrazo
[34]
, как-то поддержать, но любопытным взорам это представится как проявление чувств, которые не стоит вкладывать в покупку подержанной тачки.
— Мой номер у тебя есть, да?
— Позвоню. — И тут же в комнату ворвалась слюнявая струйка торчков, из коих любому могли поручить шпионить за Диком. Док расфокусировал взгляд и дал лицу сползти рыхлой улыбой, а когда он снова повернул туда голову, Дика уже не было видно, хотя из комнаты он мог и не выходить.
Внизу же кто-то из компании бродил, великодушно раздавая кропали. Когда народ раскуривал и пыхал, он выдавал:
— Эй! Угадай, что в этой траве?
— Без понятия.
— Да ладно, угадай!
— ЛСД?
— Нет! одна трава! Хахахаха!
Подойдя к кому-нибудь ещё:
— Эй! как по-твоему, что в этой дури, что мы курим?
— Не знаю, э-э… мескалин!
— Нет, ничего! чистая трава! Хахахаха!
И так далее. Мелконарезанные псилоцибовые грибы? Ангельская пыль? Спиды? Нет, только марихуана! Хахахаха! Док практически не успел и глазом моргнуть, как удолбался таинственным сорняком до того, что у него в голове вспыхнуло: под сомнением признаки жизни не только у Дика — кто-то определённо тут вспахивает тот свет для всех «Досок», потому что, Док теперь знал это наверняка, вне всяких сомнений, каждый этот член «Досок» до единого — зомби, немёртвый и нечистый.
— А мёртвый и чистый, значит, — нормально? — поинтересовался Денис, откуда-то вдруг материализовавшись.
— Вдоба-авок этот «Прыщавый Кабздох» — они тоже зомби, только хуже.
— Хуже.
— Английские зомбаки! ты на них погляди, чувак, американские зомби, по крайней мере, ничего не скрывают, ну там шатаются, когда им надо куда-то сходить, обычно в третьей балетной позиции, и воют, типа: «Ууннхх… ээннхх», — тон то выше, то ниже, а вот английские, по большей части, обходительны и выражаются литературно, длинные умные слова произносят и скользят повсюду так, типа, что и не видно, как они делают шаги, будто бы на коньках…
Тут точно так в комнату проник басист «Прыщавого Кабздоха» Тревор Макчокли по прозвищу «Блескучий Мак» с негодяйской улыбочкой на лице, в погоне за смятенной молодой женщиной — и пересёк помещение слева направо.
— Видишь, видишь?
— Аааххх! — сбежал в панике Денис, — пошёл я отсюда, чувак!
Поскольку Денису не удалось послужить особым якорем в реальности, Док теперь последовал к съезду крыши ещё дальше. Дурь эта с лишним компонентом, которого в ней могло и не оказаться, тоже, возможно, как-то подействовала — как бы там ни было, Док вдруг поймал себя на том, что улепётывает по коридорам жуткого старого особняка, а за ним гонится неведомое количество вопящих плотоядных тварей…
Вбежав наконец в огромную кухню, он едва ль не лоб в лоб снова влетел в Дениса — тот деловито мародёрствовал в холодильнике и буфетах, набивал пакет из «Безопасного способа» печеньем, морожеными батончиками, «Читоз» и прочим благоприятно подвернувшимся хавчиком.
— Хватит, Денис, надо валить.
— Кто б говорил, чувак, я пару минут назад фотку щёлкнул, а они все как с цепи посрывались, хотели у меня камеру отобрать и теперь за мной гонятся, вот я и решил, что лучше цапнуть, что подвернётся…
— Вообще-то, чувак, мне кажется, я их слышу, — Док, ведя за нитку бисера любви, выволок Дениса через боковой выход на участок. — Ходу. — Они побежали туда, где оставили машину.
— Ёксель, Док, ты ж говорил, бесплатная дурь, может, тёлочки какие, ты про зомби мне, чувак, ничего не говорил.
— Денис, — присоветовал Док, уже запыхавшись, — беги, и всё. — Минуя платан, Док понял, что на него неожиданно рухнул кто-то, пытавшийся удержаться за ветку. То была Нефрит — и в панике.
— Я что, Шкипер? — Док, бормоча и снова на ноги, — или ещё какая срань?
— Мне очень нужно отсюда уехать, — произнесла Нефрит, — пожалуйста?
Каким-то везеньем они снова нашли машину Дока там, где он её и поставил, загрузились и с визгом понеслись прочь по дорожке. В зеркальце Док видел тёмные силуэты с призрачными белыми клыками, что вползли в «меркурий» 49-го года с деревянным корпусом, у которого весь передок и разделённое надвое ветровое стекло походили на рыло и безжалостные глаза хищника, и тот рванул за ними с ритмичным рёвом восьмицилиндрового движка, а с дорожки в стороны полетел гравий. У дороги по каньону Док неистово крутнулся влево, едва не перевернувшись, и пару раз тормознул рулём — лишь тогда тачка выправилась и направилась в Малибу по в те дни ещё не вполне пригородной многополоске, которой дорога станет впоследствии, скорее, можно сказать, по опасному для жизни ночному кошмару, под завязку наполненному тупиками и серьёзными крутыми виражами, на котором Док вскоре понял, что с пользой применяет курсы повышения квалификации в хорошо известной «École de Pilotage»
[35]
Текса Сосиджа, выполняя заносы всеми четырьмя колёсами и перекатом с пятки на носок отжимая двойной больше, чем до конца могли предвидеть команды разработчиков «Крайслер Моторз», радио же тем временем пело «Вот они, папцы» «Маркеттов».
