— Сопрэза… — передразнила Лёка Ж. — Ненавижу сюрпризы!
— Какой же праздник без сюрпризов, — пошутил я. — Как-никак нынче 9 мая, День Победы!
— За это обязательно надо выпить, — воодушевилась Лёка Ж. и вдруг испуганно вскрикнула: — Сегодня понедельник! О-ё, я же не сходила вчера на Порта-Портезе! А этот рынок только по воскресеньям работает…
Я ненавязчиво заметил, что она сама сделала свой выбор — чего уж теперь сожалеть о содеянном. Лёка Ж. осторожно взяла меня за руку.
— Сердишься? — непривычно ласково спросила она.
Мне стало не по себе.
— Да с какой стати я должен сердиться! У тебя навязчивая идея… — Я мягко сжал ее теплую ладонь.
Снова заморосило. Я достал из сумки куртку и надел.
Мы двинулись по тротуару виа дель-Чирко-Массимо, разлинеенному белым пунктиром на две части. Судя по нарисованным человеческим фигуркам и велосипедам, обе части тротуара предназначались и для пешеходов, и для легкого транспорта.
Лёка Ж. начала щебетать о том, какая у Джованни запущенная квартира. Живет он в милом розовом… или бежевом… трехэтажном… или четырехэтажном… доме на виале делль Астрономиа… Лёка Ж. вконец запуталась в цвете и размере и пришла к выводу, что они совершенно не важны. Главное она помнит — квартира Джованни находится на последнем этаже.
В ней всего две комнаты: спальня и гостиная. В спальне живут башмаки, четыре десятка пар. Лёка Ж., разумеется, заинтересовалась, почему Джованни не поставит обувь в прихожей, и получила ответ: «Тогда придется долго искать нужную пару. А так они все под ногой». Лёка Ж. пришла к выводу, что так действительно удобно, и решила свои пять пар обуви тоже перенести к кровати…
Дальше я узнал, что в гостиной у Джованни стоит мебель в стиле модерн, по экспертной оценке Лёки Ж., из комиссионки, и запылившийся телевизор. Лёке Ж. кажется, что Джованни вообще не смотрит телик, поэтому она тут же его включила. По телевизору показывали нового папу римского. Он говорил что-то непонятное, но Лёке Ж. понравился этот симпатичный мужчина в белой шапочке.
Затем Лёка Ж. перешла к рассказу о кухне Джованни, где живет засохший цветок и стоит холодильник, который нельзя открывать. Джованни сказал: он давно не заглядывал внутрь и даже не знает, что там. Любопытство Лёки Ж. разгорелось, она отворила дверцу и обнаружила внутри бутылку молока.
— А ты же знаешь, как я люблю молоко, особенно после вина, — заметила Лёка Ж. — Ну я взяла бутылку и хотела попить, а Джованни как выхватит у меня ее из рук. Я прям испугалась. Подумала, что ему жалко стало. Но он объяснил, что боится, как бы я не отравилась. Заботливый…
Потом Джованни достал продукты, которые купил в супермаркете, и пожелал, чтобы Лёка Ж. приготовила ужин. Такой наивный! Я вот вообще не припомню, чтобы Лёка Ж. когда-нибудь упоминала о своих кулинарных талантах. Она прямо сказала Джованни, что тоже о нем заботится — не хочет, чтобы он страдал от несварения желудка, — и ушла на балкон курить. Оттуда открывался великолепный вид на «мавзолей Муссолини»…
— У Муссолини был мавзолей? — усомнился я.
— Ой, не мавзолей, а как его… Квадратный Колизей! — поправилась Лёка Ж. — На самом деле он параллелепипедный. Но итальянцы почему-то называют его квадратным… И вообще это никакой не Колизей, а Дворец труда. Ты что, не помнишь? Мы же проезжали его, когда это чудовище везло нас из аэропорта.
— Теперь припоминаю, — ответил я. — Здание, похожее на кусок сыра с дырками…
— Ну вот, — подтвердила Лёка Ж. и продолжила рассказ: — Я вышла на балкон, закурила и подумала о тебе… А ты вчера был просто герой! — вдруг сказала она и с восхищением поглядела на меня. — Я так хотела вчера остаться с тобой…
— Что же не осталась? — резко спросил я и посмотрел ей в глаза.
Лёка Ж. отвела взгляд и сменила тему, поинтересовавшись, что это за «большая зеленая лужайка перед развалинами». Я объяснил, что «развалины» это Римский Форум на холме Палатин, где волчица вскормила Ромула и Рема и где Ромул после убийства брата начал строить Вечный город. А «зеленая лужайка» — это есть Чирко-Массимо, или Большой цирк.
— Да? Что-то я не вижу цирковой арены, — заметила Лёка Ж.
Разумеется. Потому что здесь был ипподром. Как раз на этом месте, говорят, римляне похитили сабинянок. У Ромула были большие проблемы с женским населением — мало кто хотел выходить замуж за бандитов и жуликов. Тогда он устроил праздник, созвал соседей, те приехали вместе с дочерьми и женами, без оружия. Ну а римляне в разгар праздника напали на гостей и отобрали у них всех лиц женского пола.
— Да, это на них очень похоже, — сказала Лёка Ж. — У меня вот вчера тоже барбекю отобрали.
— Ну, Джованни просто не знал, что это твой кусок, а Паола решила, что ты не хочешь, — попытался я защитить итальянцев.
— Ага, и в целом они очень милые, гостеприимные ребята, как этот Ромул с гоп-компанией… — язвительно сказала Лёка Ж.
— Но послушай. Представь себя на их месте. — Почему-то мне очень хотелось восстановить репутацию жителей Вечного города, которые, по большому счету, ничего для меня не значили. — Не они же нас туда пригласили, а Джованни, который сам был там гостем. Для них мы были чужими непонятными людьми из загадочной страны, где круглые сутки пьют водку и к тому же не говорят по-итальянски.
Лёка Ж. о чем-то глубоко задумалась, а я вернулся к рассказу о похищенных сабинянках, которых Ромул убеждал в том, что они должны стать женами захватчиков.
— В общем, зубы сабинянкам заговаривал, — добавила Лёка Ж. от себя. — Но Клеопатра призвала не изменять дорогим мужьям. И представила, как ее благоверный страдает без нее: «Клеопатра! О, где ты, Клеопатра!..»
Лёка Ж. театрально зарыдала. Ехавший нам навстречу одинокий велосипедист остановился и повернул в обратную сторону.
— Клеопатра-то тут при чем? — спросил я. — Она же египтянка, а не сабинянка!
— Откуда я знаю! — ответила Лёка Ж., перестав рыдать. — Так у Леонида Андреева написано. В пьесе «Прекрасные сабинянки»… — Она снова вошла в роль. — Ну и сабинянки сказали: «Клянемся, клянемся! Пусть делают с нами, что хотят, но мы останемся верными!» Все плачут, — Лёка Ж. выдержала паузу после ремарки, затем игриво добавила: — И ждут, когда с ними начнут делать, что хотят…
— Точно, — подтвердил я, — потому что когда сабиняне во главе с царем Титом Тацием пошли войной на римлян…
— Налицо уже были результаты отношений римлян с сабинянками, — продолжила Лёка Ж. — Они нарожали кучу детей. И в разгар сражения сабинянские женщины встали посреди поля и сказали: «Тогда убейте нас. Пусть лучше мы погибнем, чем останемся вдовами или сиротами». В общем, всё кончилось хорошо, и они поженились.
— Это Леонид Андреев или кто подревнее? — уточнил я.
— Нет, это я, — сообщила Лёка Ж. и спросила: — Так, говоришь, прямо тут их и похищали эти изверги?
