— Лёка, тогда ты там и останешься, — сказал я. — Нам с Энрико так будет тебя не хватать…
— Вам с Энрико? — Лёка Ж. с подозрением покосилась на меня. — Ой! Я же тебе не сказала: он будет нас встречать. Правда, я забыла написать ему номер рейса… — Лёка Ж. о чем-то глубоко задумалась, впав в интеллектуальное оцепенение.
Чтобы вернуть ее к реальности, я рассказал Лёке Ж. байку про то, что Энрико Карузо был жутко ревнив и даже попросил свою вторую жену, чтобы она ела часто и много. Думал — если она станет толстой, то на нее никто не будет заглядываться…
— Выходит, я зря на диету села! — вышла из оцепенения Лёка Ж. — А как думаешь, нас будут кормить в самолете, пока летим до Москвы?
Весь путь до Москвы Лёка Ж. мирно проспала, проснувшись только для того, чтобы перекусить обедом — своим и моим. Ради всеобщего спокойствия я не возражал.
Прилетев в Шереметьево и едва покинув Россию после прохождения таможенного контроля, Лёка Ж. изрекла:
— Я должна что-нибудь съесть. — И пошла в «Дьюти-фри».
Съесть она почему-то решила литровую бутылку мартини. К великому огорчению Лёки Ж., кассирша запечатала мартини в полиэтиленовый пакет и предупредила, что его нельзя вскрывать до посадки в самолет.
— Это просто издевательство! — возмутилась Лёка Ж. — Я что, должна теперь умереть от голода…
— Не знал, что ты питаешься мартини, — сказал я. — Это и есть твоя диета?
— Очень остроумно! — обиделась Лёка Ж. — Я же в дорожку купила. А то четыре часа лететь… Эх, — грустно вздохнула она, — придется выпить прямо сейчас, пока мы не сели в самолет.
— Лёка, ты меня пугаешь, — сказал я. — Если так пойдет и дальше, боюсь, мне придется отвести тебя к наркологу.
— Ну хорошо, — согласилась она. — Я сделаю только глоток…
— И выкинешь бутылку? — уточнил я.
— Я? Литр мартини??? — вскрикнула Лёка Ж. — Ладно, подожду, пока сядем в самолет. Пойдем, может быть, посадка уже началась, — с надеждой сказала она.
Посадка и вправду началась. У входа в «Боинг-737» компании «Alitalia» пассажиров встречал итальянец в летной форме, похожий на Мимино. Он улыбался широкой улыбкой, но всем видом давал понять, что стоять у входа ему не слишком приятно. Лёка Ж. ткнула меня в бок.
— Видишь, сам командир экипажа меня встречает.
— Bongiorno signorina! — сказал Мимино на чистом итальянском.
Услышав настоящую итальянскую речь, Лёка Ж. заморгала и выпалила все, что она успела запомнить:
— Бонджорна, синьор! Тута ля страда ванна Рома. Иль соля эзиста пердута.
— Oh! La signorina parla italiano! — восхитился итальянец.
— Чего он сказал? — тихо спросила меня Лёка Ж., не сводя восхищенного взгляда с нового собеседника.
— Удивляется тому, что синьорина так хорошо говорит по-итальянски, — перевел я.
— Спроси у него — он командир экипажа? И заодно скажи ему, что синьорина не только прекрасно говорит по-итальянски, но еще и поет, и танцует, и вообще на многое способна, — потребовала Лёка Ж.
— Лёка, я не знаю столько итальянских слов! — пояснил я.
— С твоим словарным запасом тебя нельзя пускать в Италию, — недовольно прошептала мне Лёка Ж. и обратилась к командиру, используя последние итальянские слова, которые знала: — Грация! Чао!
— Prego! — ответил тот.
— Что он сказал? — спросила Лёка Ж.
— Он сказал, что вам пора пройти на место, — раздался сзади недовольный женский голос.
Мы обернулись. Пока Лёка Ж. кокетничала с командиром, за нами образовалась очередь, впереди которой стояла покрасневшая от возмущения дама в возрасте с девочкой лет семи.
— Между прочим, подслушивать нехорошо, — хмыкнула Лёка Ж. и, одарив командира чарующей улыбкой, подалась на свое место.
Когда мы уселись, Лёка Ж. задалась вопросом, произвела ли она впечатление на Мимино, которого приняла за командира экипажа. Ведь она так свободно говорила с ним по-итальянски! Полагаю, он до сих пор размышляет: что же Лёка Ж. хотела ему сказать.
— Ты видел, как он был поражен! — не унималась Лёка Ж. — Синьориной меня назвал. Он ко мне явно неравнодушен…
— Надеюсь, это не скажется на полете, — съязвил я.
— Смотри, сколько вокруг итальянцев! — радостно заметила Лёка Ж. — Полный самолет…
Она опять погрузилась в мечтательность. Очевидно, грезила об итальянском летчике.
Тем временем пассажиров попросили пристегнуть ремни безопасности, над креслами зажглись экраны, и 3D-фигурки начали показывать, что делать в случае авиакатастрофы. Когда дошла очередь до спасательных жилетов, которыми необходимо воспользоваться при падении в воду, Лёка Ж. заинтересовалась, может ли самолет плавать под водой. Я напомнил ей, что это воздушное судно, а не подводная лодка.
— Ну да, — согласилась Лёка Ж. — Я вот и подумала: если он упадет на дно океана, а плавать не умеет, то зачем нам спасательные жилеты? — поделилась Лёка Ж.
Сзади кто-то раздраженно хмыкнул. Обернувшись, я увидел ту самую покрасневшую даму. Сидевшая рядом с ней девочка испуганно спросила:
— Тетя шутит?
— Конечно, тетя любит пошутить — людей повеселить, — успокоил я девочку.
— В веселый час и смерть не страшна, — отозвалась Лёка Ж. — Это я у Даля вычитала.
Самолет вышел на взлетную полосу и начал набирать скорость. В иллюминаторе все быстрее мелькали здания, деревья, заборы. Вот шасси оторвались от земли и…
«Боинг» покидал землю, взлетая по вертикали, как космический корабль. Нас пришпорило к креслам. Живот скрутило, как при падении. Только падали мы вверх, к солнцу, которое существует для всех…
Позади пронзительно завизжала девочка. Вот Он! Вот он, это чертов подвох! И зачем только Лёка Ж. стала кокетничать с командиром экипажа!..
— Ой! — закричала она, вцепившись в мою руку. — Я же не выпила мартини! Зря покупала…
Я выдавил улыбку, чтобы приободрить Лёку Ж., и мысленно сказал: «Прощай, Лёка! Прощай, Россия! Я так вас любил…»
Глава 5
Бонджорно, Рома!
— Настоящий итальянец — сразу видно. Я читала, что все итальянцы — прирожденные гонщики. — Лёка Ж. вставила в уши наушники плеера и запела: — Лошара и кантара…
Я легонько толкнул ее в бок и приложил палец к губам. Недоставало еще, чтобы выживших после вертикального взлета пассажиров хватил удар от Лёкиного пения.
«Боинг-737» летел теперь параллельно земле. Внизу, в прорехах между облаками, мелькали геометричные зелено-бежевые европейские ландшафты. Монитор показывал маршрут. Со скоростью 900 километров в час мы приближались к Италии.
«Надеюсь, под впечатлением от Лёки Ж. наш командир не совершит такую же вертикальную посадку», — подумал я.
