* * *
– Я думаю, произошло следующее, – рассказывала на
другой день Настя приехавшему к ней Гордееву. – В 1986 году Павлов, став
начальником следственного отдела УВД области, решает, что неплохо бы ему стать
кандидатом наук, для дальнейшего продвижения. О том, чтобы написать работу
самому, речь не идет. Он обращается к некоему лицу, назовем его условно
посредником, чтобы тот нашел «рабочую лошадку», желающую заработать десять
тысяч. В то время именно столько стоила диссертация «под ключ», то есть с
введением, заключением, списком литературы и авторефератом. Посредник находит
Филатову, которая остро нуждается в деньгах, потому что из-за жилищных условий
не может устроить свою личную жизнь. У нее в разгаре роман с хирургом Корецким,
и роман этот наверняка закончился бы разводом Корецкого и браком с Филатовой,
если бы решился квартирный вопрос. Ирина берется за диссертацию и занимается
кооперативом, рассчитывая на обещанный гонорар. Но Павлов – человек осторожный.
Он ставит посреднику условие: «рабочая лошадка» ни в коем случае не должна
знать, на кого она работает. Ни имени, ни должности, ни даже города, в котором
живет заказчик. Он известен Ирине под вымышленным именем «Владимир Николаевич»,
она не знает даже его телефона. Она имеет дело только с посредником, который
передает заказчику ее координаты. Связь, таким образом, у них односторонняя,
«Владимир Николаевич» сам звонит Ирине, согласовывает с ней тему, содержание
глав и параграфов, а когда она сообщает, что работа готова, присылает
посредника за текстом. И исчезает, не заплатив. Вот они, те десять тысяч,
которых Ирина ждала, но не дождалась. Где искать недобросовестного заказчика,
она не знает. Связи с посредником у нее нет. Она понимает, что ее обманули.
Будучи человеком одновременно обидчивым и гордым, она не пытается искать
обманщика. И историю эту, по вполне понятным причинам, никому не рассказывает.
На том этапе она ее похоронила в душе.
Проходит четыре года, начальник все настойчивее рекомендует
ей заняться докторской диссертацией, чтобы номинально соответствовать
занимаемой должности ведущего научного сотрудника. Филатова раздумывает, можно
ли использовать написанную ею работу. Может быть, заказчик не стал защищать
диссертацию? Передумал, обстоятельства изменились, текст не понравился – да
мало ли по каким причинам. Если диссертация не защищена, то рукопись готова к
использованию. Она обращается к своему адъюнкту, и он приносит ей ответ:
диссертация защищена в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году, автор –
Александр Евгеньевич Павлов из Энска. По-видимому, она наводит о нем справки и
узнает, где и кем он работает. В ней поднимается прошлая обида, на которую
наслаивается и неудавшаяся личная жизнь, и пренебрежительное отношение к науке
со стороны руководителей-управленцев. Замкнутая, трудолюбивая, безотказная,
Ирина Филатова испытывает к Павлову такую жгучую ненависть, которую трудно было
даже заподозрить в ней. Она понимает, что человек, «нагревший» ее на десять
тысяч, наверняка нечестен в работе. Опытный аналитик, она знает, где искать. Но
она ищет не просто компромат на Павлова, она не собирается его шантажировать и
тем более не собирается ничего доказывать. Она ищет, чем его можно напугать,
смертельно напугать, а еще лучше – уничтожить как личность, заставив жить в
вечном ожидании неприятностей. И она находит. Она находит фамилии людей,
которые не простят Павлову, если вокруг него поднимется скандал, который может
вывести на их прошлые грешки. А скандал обязательно возникнет, если она
опубликует свою книгу и найдется хоть один человек, который сравнит ее с
диссертацией Павлова. Тогда она ставит книгу в план НИР института.
Павлов тем временем объявляется в Москве, в Штабе МВД
России. Ирина никогда не видела его в лицо, фамилия у него достаточно
распространенная, услыхав, что в министерстве появился новый главный эксперт
Павлов, она еще ни в чем не уверена. Она «примеряет» его, думает о нем, даже
записывает его служебный телефон. Но их очное знакомство происходит позже,
зимой. Начальник Филатовой помнит, что он лично знакомил их у себя в кабинете,
представляя новому главному эксперту своего ведущего сотрудника. Павлов
понимает, кто перед ним. Некоторое время Ирина держит его в напряжении, потом
дает понять, что узнала в нем своего заказчика. По-видимому, это произошло в
марте, потому что как раз тогда Павлов начал наезжать в институт, как говорит
Семенова, «с цветами и подарками». Можно предполагать, что он узнал о замысле
Ирины и пытался уломать ее, как говорится, добром. Убедившись, что она не
поддается, принял более жесткий тон. С середины апреля начались вызовы в
министерство и морока с переработкой документов. На самом деле Павлов
использует любой повод повидаться с Ириной и уговорить при помощи денег, угроз
или еще чего-нибудь, он пробует взять ее измором. Та же Семенова утверждает,
что Ирина не умела никому говорить «нет», была очень мягкой и уступчивой. Один
бог знает, чего ей стоило не уступить Павлову. После этих разговоров она
приезжает в институт измученная и разбитая. Видно, уж очень сильна была обида.
Мошенничества она никогда не прощала.
Но Ирина чего-то не учла, где-то просчиталась, потому что
Павлов испугался этого скандала гораздо сильнее, чем она предполагала. Настолько,
что стал бояться за свою жизнь. Что-то в этой ситуации есть такое, чего Ирина
не знала и не могла знать, а сказать ей это Павлов не мог или не имел права.
Это и послужило причиной ее гибели.
Когда Павлов попал в поле нашего зрения, он начал отчаянно
врать про любовь, про то, что давно знает Ирину. Казалось бы, зачем? Все
имеющиеся в наличии экземпляры рукописи исчезли, надо думать, не без его
помощи. Про четвертый экземпляр он и знать не знал. Никто никогда не связал бы
имя Ирины с его диссертацией. Могу предположить, что дело здесь в посреднике.
Павлов ему не доверяет. У него нет никаких гарантий, что посредник еще тогда, в
1986 году, не «сдал» его Филатовой. А вдруг Ирина кому-нибудь об этом сказала?
Он начнет отрицать их знакомство, а кто-то станет утверждать обратное, ссылаясь
на Ирину.Он решил подстраховаться, но сделал это крайне неумело и топорно. Это
влетело ему в копеечку, а нас заставило приглядеться к нему повнимательнее. Я
думаю, все было именно так. И возникают два вопроса: чем конкретно Филатова
думала испугать Павлова и чего он так сильно испугался на самом деле? Понятно,
что убийство совершил не он. Убийство «заказное», это значит, что повод для
него был очень и очень серьезный…
– Складно выходит. – Гордеев задумчиво постучал
ложечкой о край чашки, из которой пил чай. – И все, что мы на сегодняшний
день знаем, вроде бы в эту картинку укладывается. А вдруг все было не так? А,
Анастасия? Может такое быть?
– Может, конечно. Просто я пока ничего другого не
придумала.
– Ну что ж, раз нет пока ничего другого, будем работать
с этой версией. Давайте определимся, что мы можем и чего не можем. Мы можем
пойти по тому же пути, по которому шла Филатова, поехать в Энск, поднять
карточки и архивные уголовные дела, восстановить полностью список фамилий,
развернуть мощную проверочную деятельность и попытаться выяснить, чем она
напугала нашего друга Павлова. Допустим, мы это выяснили. Что нам это дает? В
нашу задачу не входит обвинение Павлова во взяточничестве, тем более что
доказать здесь практически ничего невозможно. Сами для себя мы сделаем вывод о
том, что Александр Евгеньевич нечист на руку. Ну и что? Это ни на миллиметр не
приблизит нас к убийце Филатовой. Более того, Павлов меньше года как уехал из
Энска, у него там полно своих людей, и, если мы начнем проявлять активность, он
узнает об этом через два часа. А нам этого не нужно.
