Сначала Тарик решил было воспользоваться услугами эскорт-агентств, но в этом были свои сложности — не сказать, чтобы непреодолимые, но достаточно серьезные. Через свою местную сеть он узнал, какие агентства особенно тщательно блюдут конфиденциальность своих клиентов, настолько, что к ним обращаются различные знаменитости, политики и даже несколько американских сенаторов. Тарик не мог не признаться в этом самому себе — обратиться к такому агентству было бы отличной шуткой.
Ну, а сейчас ему предстояло удовольствоваться одной из уличных проституток, к которой он приглядывался на прошлой неделе. Она одевалась, в общем-то, так же, как и все прочие — вызывающе открыто, — но вкус у нее, похоже, был не столь отвратительный, и бесстыдства в ее поведении было чуть поменьше. Короче говоря, ее, пожалуй, можно было счесть за удовлетворительную кандидатуру.
Он приехал в нужный район после того, как зашло солнце, поставил машину за пару кварталов, дождался, пока немного утихнет уличное движение, и лишь после этого подъехал туда, где дежурила избранница и две ее компаньонки. Остановив машину у тротуара, он опустил стекло с пассажирской стороны. Одна из женщин, рыжеволосая с невероятно большой грудью, подошла к машине.
— Не вы, — сказал Тарик. — Другая. Вон та высокая блондинка.
— Как пожелаете, мистер. Эй, Трикси! Он тебя зовет.
Теперь к машине подошла Трикси.
— Привет. Нуждаетесь в обществе?
— Для моего друга.
— А где же ваш друг?
— Дома.
— Я на дому не работаю.
— Две тысячи долларов, — произнес Тарик, и выражение лица Трикси сразу изменилось. — Пусть твои подруги, если хотят, запишут мои номера. Мой друг… он известный человек. И ему просто хочется общения без лишних разговоров.
— Просто секс?
— Извините…
— Я не занимаюсь всякими хитрыми затеями. Играми в воде и тому подобным.
— Конечно!
— Идет. Подождите секундочку, ладно? — Трикси подошла к своим подругам, что-то сказала и вернулась к Тарику.
— Садитесь назад, — сказал он и, нажав на кнопку, разблокировал замки дверей.
— О, прекрасно, — пропела Трикси, открывая дверь.
— Садитесь, пожалуйста, — вежливо сказал Эмир через тридцать минут, когда Тарик провел женщину в гостиную и представил хозяину. — Хотите вина?
— Конечно, — тут же согласилась Трикси. — Мне нравится зинфандель. Это ведь так называется, да?
— Да. — Эмир подал знак Тарику, тот скрылся за дверью и через минуту вернулся с двумя полными бокалами. Трикси взяла один, потом озабоченно посмотрела по сторонам, открыла сумочку, извлекла салфетку, выплюнула туда резинку, которую все время жевала, и лишь после этого сделала глоток.
— Отличное пойло.
— Да, хорошее вино. Трикси — ваше настоящее имя?
— Настоящее, конечно. А вас как звать?
— Вы можете не поверить, но меня зовут Джон.
Трикси громко рассмеялась.
— Как скажете. Но вы ведь араб или вроде того?
Тарик, стоявший в двери за спиной Трикси, нахмурил брови. Эмир приподнял указательный палец руки, лежавшей на подлокотнике кресла. Тарик кивнул и отступил на несколько шагов.
— Я из Италии, — сказал Эмир. — Из Сицилии.
— Ого! Прям, крестный отец!
— Извините…
— Ну, это же кино. Корлеоне как раз приехал оттуда — из Сицилии.
— Да, пожалуй.
— Акцент у вас этакий… забавный. Вы тут живете или в отпуск приехали?
— В отпуск.
— И домик клевый. Вы небось не из бедняков, да?
— Это дом моего друга.
— Друга, говорите, — широко улыбнулась Трикси. — Может, вашему другу тоже компания нужна?
— Я обязательно спрошу его, — сухо ответил Эмир.
— Кстати, к вашему сведению: я даю только обычным способом. Никаких изобретений. Договорились?
— Не беспокойтесь, Трикси.
— И без поцелуев в губы. Ваш друг обещал две тысячи…
— Хотите сразу получить ваш гонорар?
— Мое что? — осведомилась Трикси, сделав глоток вина.
— Ваши деньги.
— Конечно. А потом можно будет и перейти к делу.
Эмир подал знак, и Тарик вручил женщине пачку стодолларовых купюр.
— Вы только не обижайтесь, — сказала Трикси и пересчитала деньги. — Здесь займемся или куда-нибудь пойдем?
Эмир вышел из спальни через час. Трикси задремала прямо на своем белье, разбросанном на постели, и тихо посапывала. Тарик сидел в столовой. Он поднялся навстречу своему господину.
— Слишком много вопросов, — сказал Эмир.
Через несколько минут, в гараже, Тарик обошел вокруг машины и открыл перед женщиной заднюю дверь.
— Было очень даже неплохо, — сказала она. — Если ваш друг захочет еще поразвлечься, вы знаете, где меня найти.
— Я скажу ему.
Как только Трикси наклонилась, чтобы сесть в машину, Тарик с силой пнул ее под колени, и она упала.
— Что за!.. — воскликнула она, но не успела договорить — Тарик набросил ей на шею двухфутовый кусок нейлонового шнура толщиной в полдюйма и перехлестнул удавкой гортань.
Как он и рассчитывал, пара узлов, завязанных посередине веревки на расстоянии пяти футов один от другого, сразу же передавили сонные артерии по обе стороны от трахеи. Трикси забилась, вцепилась в удавку пальцами, а потом начала выгибаться, и выгнулась так, что Тарик увидел ее глаза — сначала они были широко раскрыты и пылали ужасом и гневом. Но вскоре, но мере того как на мозге начало сказываться кислородное голодание, стали тускнеть, забегали из стороны в сторону и медленно закатились под верхние веки. Еще секунд через десять тело Трикси обмякло. Но Тарик еще добрых три минуты держал удавку туго затянутой и стоял совершенно неподвижно, пока жизнь медленно уходила из тела женщины. Удушение — дело неторопливое, пусть даже, глядя на голливудские фильмы, можно подумать обратное.
В конце концов, он отступил на пару шагов, волоча убитую за собой, и неторопливо уложил труп на бетонном полу гаража лицом вверх. После этого снял с шеи удавку и осмотрел кожу. Небольшие ссадины, но ни капли крови. Тем не менее веревку нужно будет потом сжечь в каком-нибудь ведре. Он поискал пульс на шее проститутки и не обнаружил его. Она была мертва, без всяких сомнений, но, учитывая положение, в котором они находились, следовало принять дополнительные меры предосторожности.
Подсунув одну руку под плечи, а другую — под ягодицы, Тарик перевернул Трикси на живот и встал над ее поясницей, широко расставив ноги. Правой рукой он взял убитую за подбородок и задрал голову, а левую положил на затылок и сделал резкое движение обеими руками. Шея с негромким хрустом сломалась. Затем он поменял руки и крутанул голову в противоположном направлении. Повинуясь последнему импульсу от разорванных нервов, тело в последний раз дрыгнуло ногами. Тарик осторожно опустил голову на бетон и выпрямился.
