Джонстон и Луазель обзавелись новенькими, с иголочки, игрушками — «Радуга» недавно отказалась от снайперских винтовок «М-24» и перешла на «Найтс армамент M110-снайпер-систем», оборудованные дневными оптическими прицелами «Льюпольд» и надежными ночными прицелами «АН/ПВС-14». В отличие от «М-24», у которых затвор нужно было передергивать вручную, «М-110» были полуавтоматическими. Для штурмовых групп это означало, что Джонстон и Луазель могут стрелять, прикрывая их огнем, гораздо чаще, чем прежде.
По приказу Кларка оба снайпера обошли район, осмотрели дома, прилегавшие к злосчастному посольству, выбрали подходящие позиции и начертили схемы ведения огня. После этого Чавес и Вебер выбрали пункты для прорыва внутрь таким образом, чтобы Джонстон и Луазель смогли обеспечивать абсолютное прикрытие — до тех пор, пока группы не попадут в здание. А после этого они окажутся предоставлены собственной участи.
Через пятьдесят минут после заката солнца группа все еще сидела в своем импровизированном командном пункте, выключив свет, и выжидала. Кларк видел в бинокль отсветы, пробивавшиеся сквозь жалюзи на окнах посольства. Внешнее освещение — натриевые лампы, укрепленные на четырех двадцатифутовых столбах по углам территории и направленные на здание, — тоже сияли.
Час назад над Триполи разнеслись голоса муэдзинов, которые призывали правоверных на молитву, но сейчас на улицах было тихо и пусто, лишь где-то в отдалении изредка брехали собаки, гудели автомобили да слышались негромкие голоса солдат народной милиции, продолжавших охранять периметр вокруг посольства. Температура немного понизилась, но все же держалась на уровне восьмидесяти с небольшим градусов. Учитывая безоблачное небо над пустыней, высасывающее тепло с земли, температура к утру должна была понизиться на добрых тридцать градусов, если не больше,
[11]
но Кларк был уверен, что к тому времени посольство будет освобождено и «Радуга» будет паковать свои вещи. Он рассчитывал, что никто из своих и заложников не погибнет и что нескольких плохих парней удастся захватить живьем и передать… кому-нибудь. Вероятнее всего, политики именно сейчас ожесточенно спорят о том, кому предстоит расследовать все происшедшее.
Где-то в темноте приглушенно запел сотовый телефон, и через мгновение рядом с Кларком появился Ричардс.
— Шведы приземлились в аэропорту, — прошептал он.
Шведская служба охраны, Sӓkerhetspolisen, занималась борьбой с террористами, а Rikskriminalpolisen, Национальный департамент уголовных расследований, являлся аналогом ФБР. Освободив посольство, «Радуга» должна будет передать здание им.
— Хорошо, спасибо. Полагаю, это и будет ответом на наш вопрос. Передайте им, пусть будут наготове. Мы их пустим туда, как только закончим. Но ни слова о нашем хронометраже. Боюсь, как бы сведения не попали, куда не надо.
— Вы думаете, шведы могут?..
— Нет, конечно, не намеренно, но кто знает, с кем они могут завести разговоры. — Кларк допускал (хотя считал это очень маловероятным), что даже сами ливийцы могут начать совать палки в колеса. Дескать, американцы прилетели, напортачили, в результате люди погибли. Зато полковнику — политический выигрыш.
С момента захвата посольства прошло почти двадцать четыре часа, а внутри так и не было замечено каких-либо признаков жизни. Кларк решил начать атаку в 2.15, решив, что террористы, скорее всего, будут ожидать штурма сразу после наступления темноты. Он надеялся, что такая задержка усыпит их бдительность, хотя бы самую малость. К тому же, согласно статистике, между двумя и тремя часами ночи человеческие реакции и мыслительная способность притупляются, особенно это касается людей, одержимых на протяжении предыдущих суток демонами стресса и неуверенности.
В 1.30 Кларк велел Джонстону и Луазелю приготовиться, а затем кивнул Ричардсу, который, в свою очередь, подал знак лейтенанту Масуди. После пятиминутных переговоров по рации ливиец доложил: оцепление оповещено. Кларку меньше всего хотелось, чтобы какой-нибудь нервный солдат выстрелил в его снайперов, когда те отправятся на позиции. Стэнли и Чавес наблюдали за обстановкой в бинокли. Существовала, пусть маловероятная, но все же вполне реальная опасность того, что кто-нибудь — может быть, тайный сторонник террористов или просто безмозглый солдат, ненавидящий американцев, — попытается известить засевших в посольстве о том, что игра началась. В таком случае у Кларка был только один выход — отозвать Джонстона и Луазеля и предпринять следующую попытку позднее.
Кларк выждал пять минут и обратился к Стэнли и Чавесу:
— Как обстановка?
— Без изменений, — доложил Динг. — Отдельные разговоры по рациям, но это, судя по всему, продолжают оповещать местных вояк.
В 1.40 Кларк повернулся в Джонстону и Луазелю и кивнул. Снайперы без слов выскользнули за дверь и растворились в темноте. Кларк надел на голову радиогарнитуру.
Прошло пять минут. Десять.
В наушниках прозвучал голос Луазеля:
— Омега-один, на позиции.
Через десять секунд заговорил Джонстон:
— Омега-два, на позиции.
— Понял, — ответил Кларк и взглянул на часы. — Будьте готовы. Группы пойдут через десять минут.
В ответ раздались два двойных щелчка — обычный сигнал подтверждения.
— Алистер? Динг?
— Никакого движения. Все спокойно.
— У меня то же самое, босс.
— Хорошо. Приготовиться.
При этих словах Чавес передал бинокль Кларку и присоединился к своей группе, уже стоявшей около двери. Группе Вебера, которой поручили ворваться в здание через пролом в западной стене первого этажа, ближе к переднему фасаду, предстоял более длинный путь, и поэтому она должна была выйти первой, а за нею, через четыре минуты, предстояло последовать группе Чавеса.
Кларк еще раз осмотрел в бинокль территорию посольства — нет ли там движения или каких-то изменений, чего угодно, что могло бы насторожить его КЧ — кинестетическое чутье. Он давным-давно уяснил для себя, что если достаточно долго занимаешься каким-нибудь делом, у тебя возникает нечто вроде шестого чувства. Все ли в порядке? Не звучит ли где-то в затылке недовольный ворчливый голосок, предупреждая о чем-то? Не осталась ли нераскрытой какая-нибудь коробочка, незамеченной — какая-нибудь подробность? Кларку довелось видеть много безупречных во всех иных отношениях оперативников, которые не прислушивались к своему КЧ. Как правило, такое пренебрежение кончалось для них плохо.
Кларк опустил бинокль и, повернувшись к своим товарищам-подчиненным, указал на дверь.
— Вперед! — Команду он отдал шепотом.
Глава 20
Чавес выждал положенные четыре минуты, а потом спустился во главе своей группы по лестнице и направился по переулку. В соответствии с планом Кларка, ливийцы выключили уличное освещение в районе, прилегавшем к посольству. Кларк надеялся, что плохие парни этого не заметят, поскольку лампы в самом посольстве и на столбах рядом с ним продолжали гореть. Также по его требованию на улице, отделявшей его командный пункт от восточной стены посольства, поставили цепочкой три армейских грузовика, чтобы загородить обзор.
