– Кто следующий? – спросил я нахальным уверенным тоном.
– Я, – откликнулась молоденькая девушка в бирюзовом
сарафанчике, открывавшем крупные веснушки на молочно-белой груди.
– Я напишу записку, вы передайте сотрудникам.
Я достал из сумки с пляжными принадлежностями ручку и
записную книжку, вырвал листок и нацарапал: «Стасов, МУР. Срочно».
– А кому отдать? – спросила веснушчатая, забирая у меня
записку.
– Все равно. Кто есть в кабинете, тому и отдайте.
Минут через десять из кабинета вышел человек, взглянув на которого
я помертвел. Это был Игорь Литвак, и лицо его было перекошено до полной
неузнаваемости. Похоже, я опоздал. Но с другой стороны, я пришел как нельзя
вовремя, потому что если меня прямо сейчас пригласят в заветный тридцатый
кабинет, то я все успею объяснить, и тогда сыщики не будут задавать всем
следующим посетителям вопросы, из которых те сделают вполне определенный вывод
о имевшем место романе убитой актрисы с председателем кинематографического
жюри.
Девушка вошла в дверь и почти сразу же вышла назад.
– Идите, – процедила она сквозь зубы.
Я ее понимал. Наверное, сидела здесь с раннего утра, а
сейчас уже полдень. А тут какой-то хмырь без очереди лезет…
В комнате было жарко и накурено, как будто в ней дымила рота
солдат, хотя за столом я увидел только одного симпатичного паренька. Вид у него
был усталый, глаза – голодные, но волосы почему-то оказались идеально
уложенными, как будто он только что причесался. Может, и вправду привел
быстренько себя в порядок, прочитав записку. Если это так, то мне повезло: к
МУРу у мальчика еще сохранилось некое подобие уважения.
– Добрый день, – вежливо поздоровался я. – Моя
фамилия Стасов.
– Я понял, – кивнул паренек. – Какие у вас
проблемы?
– Сугубо мужские. Меня зовут Владислав Николаевич.
– Сергей Лисицын, – представился он, пожимая руку.
На его ладони я почувствовал жесткие мозоли, выдававшие в
нем постоянно тренирующегося спортсмена.
– Так вот, Сергей, я по поводу убийства Ольги Доренко.
Только что из твоего кабинета вышел Игорь Аркадьевич Литвак. Тебе сказали, что
он был любовником Ольги?
– Я не понял, Владислав Николаевич, какой у вас интерес.
– Я же тебе сказал, мужской.
– Официальный? Вы откомандированы к нам?
И этот туда же. Вот Крым отделился, а скоро и эти захотят
собственную валюту ввести и границы установить. Республика Курорт. Все с ума
посходили.
– Нет, интерес у меня неофициальный. – Я был терпелив,
как опытная сиделка у постели тяжелобольного. – Я нахожусь здесь на
отдыхе, а на кинофестивале работает моя жена, которая сообщила мне сегодня
утром об убийстве Доренко. И я пришел к тебе, Сережа, как мужик к мужику, чтобы
объяснить, что Игорь Аркадьевич никогда не был любовником Ольги, поэтому все
твои подозрения в его адрес напрасны.
– Но если Литвак не был ее любовником, то почему вы решили,
что мы его в связи с этим подозреваем? Откуда такие сведения?
– От моей жены. Ведь это она первая сказала вам о Литваке,
верно? Первая и единственная.
Сергей молча открыл папку и стал листать бумаги. Я понял,
что он ищет показания свидетельницы Стасовой. И пока он будет их искать, я
успею состариться, а Лиля выйдет замуж и нарожает мне внуков. Но я не хотел его
торопить. Мальчик был совсем молоденький и требовал к себе уважения.
– Фамилия вашей жены Стасова? – наконец спросил он, не
отрывая глаз от лежавших в папке бумаг.
– Мезенцева. Маргарита Мезенцева.
– Ах вот как!
Черт возьми, ну чего Ритке не жилось с моей фамилией!
Сменила ее на девичью сразу же после развода. Вот теперь и объясняйся с каждым
встречным.
Он нашел нужный документ и бегло его просмотрел, потом едва
заметно улыбнулся.
– Забавно получается. Первые свидетели в один голос
утверждали, что ваша жена давно ревновала вас к убитой. А она, словно
оправдываясь, подбрасывает нам Литвака. Литвак же, в свою очередь,
категорически все отрицает. И как вы это объясните, Владислав Николаевич?
Я рассказал ему про наш с Ольгой обман и про
девственно-чистую репутацию Игоря. Сергей слушал с интересом, весело хмыкал и
кивал головой. Но в конце моего покаянного повествования вдруг посерьезнел.
– Почему я должен вам верить? Может быть, вы – друг Литвака
и говорите сейчас неправду, чтобы выгородить его.
– Может быть, – сердито откликнулся я. –
Попробуйте опросить всех участников фестиваля, и если хоть одна живая душа
заикнется о романе Ольги и Игоря – можете плюнуть мне в лицо. Потому что этого
романа не было, это плод нашей фантазии. Вам назовут с десяток любовников и
поклонников Ольги, но среди этих имен не будет имени Литвака, это я вам
гарантирую.
От злости я даже не заметил, как стал обращаться к нему на
«вы». Внезапно Сергей улыбнулся открыто и весело, хотя глаза его по-прежнему
были голодными и какими-то грустными.
– Хорошо, что вы пришли, Владислав Николаевич, а то я уже
совсем замучился. Работаю первый год, опыта мало, а тут такое… Звезда,
претендентка на первую премию.
Он умолк и поглядел куда-то за окно. Я проследил за его
взглядом и не увидел ничего интересного, кроме розового фасада большого здания,
напоминавшего обком партии.
– Владислав Николаевич, мне сложно говорить… Одним словом,
наше начальство залетных помощников не жалует. Я бы хотел спросить вашего
совета, тем более что вы хорошо знали Доренко и ее окружение, но мне за это
голову снимут. Советчик у нас один.
– Это который в двенадцатой комнате сидит? – догадался
я.
– Он самый, – усмехнулся Сергей.
– И какой же выход? Сделать вид, что я сюда не приходил и ты
меня не знаешь?
– Нет. Я включаю вас в список свидетелей и на этом основании
могу общаться с вами сколько угодно. Только для этого вам придется хотя бы
иногда приходить сюда. Вы располагаете ценной информацией…
– Нет, Сережа, этот фокус у тебя не пройдет. Твое начальство
меня видело и весьма нелюбезно выставило вон. Если ты попробуешь выдать меня за
свидетеля, завтра же я окажусь в двенадцатом кабинете, и допрашивать меня будет
его хозяин, а не ты. И вообще, с чего ты взял, что я собираюсь тебе помогать,
а? Я, между прочим, в отпуске.
Лицо его вмиг осунулось и окаменело. Конечно, я был груб, но
после странного разговора с его начальником у меня не было оснований для
благодушия.
– Если вы сюда пришли, чтобы рассказать о Литваке, значит,
вы хотели помочь нам, чтобы мы не тратили напрасно силы и время на эту версию.
– Я хотел помочь не вам, а Игорю. У него очень ревнивая
жена, которой он ни разу в жизни не изменял. Если будет скандал, ему вовек не
отмыться, ты это понимаешь? Можно всю жизнь ему искалечить, и его жене, кстати,
тоже, не говоря уже о детях.
