— Бесплатную жрачку? Хорошо устроился, ничего не скажешь!
— А мы разве пили на брудершафт?
— Никогда бы не подумала, что Климова на такое польстится, — фыркнула Женя и, не обращая больше внимания на Алексея, прошла за свой столик.
Поставив тарелку перед собой, она оживленно начала обсуждать что-то с остальными девчонками. Алексей был уверен, что его.
— Познакомился? — с усмешкой спросила Климова, когда он вернулся.
— Девушка не представилась, но тем не менее нахамила.
— Это Свиридова. Самый опытный и возрастной игрок. Ей тридцать три.
— Она теперь станет капитаном?
— Не знаю. Решение еще не принято.
— Так откуда одиннадцать? — вернулся Леонидов к интересующей его теме.
— Я вызвала на сборы двух игроков из команды, занявшей на чемпионате России третье место, — невозмутимо ответила Калерия. — Ты их не знаешь. Они приехали пару дней назад, на следующий день после того, как произошло несчастье с Лукашовой. Вон ту, крупную, с веснушками на лице, зовут Тоня Колупаева. Она играет на позиции Доры. А вон та, темненькая… Интересная внешность, правда?
— Я еще не понял, — буркнул он.
— Это Василиса Чен, двадцать один год. Перспективная девушка. Очень.
— Василиса… как?
— Чен. У нее отец — китаец. Она родилась на Дальнем Востоке. Потом мать Васи разошлась с ее отцом и уехала к своему брату в Челябинск. С ним мы когда-то вместе поднимали российский керлинг. Это он тренировал девочку. Леонид Мухин. Сейчас он работает с мужской сборной. Да вон он! — Калерия кивнула на угрюмого мужика с пегими волосами, который рассматривал их в упор, стоя у лотка с оливье. Но салат его, похоже, не интересовал, а вот парочка за столиком явно напрягала.
— А чего он на нас так уставился? — насторожился Алексей.
— Увидел новое лицо, вот и заинтересовался, — пожала плечами Климова.
— А зачем ты вызвала на сборы еще двух девчонок?
— Во-первых, они отлично играют в керлинг. В провинции появилось много талантливых команд, которые вполне уже могут играть на международном уровне. И талантливых игроков. А во-вторых… С провинциалами проще работать, — откровенно сказала Климова.
— Что, москвичи зажрались? — усмехнулся Алексей.
— Мотивация меньше. Спорт — это, пожалуй, единственное место, где социальный лифт еще работает. Выиграй Олимпиаду — и о тебе узнают все. Ты станешь звездой, тебе дадут все мыслимые и немыслимые блага, а если ты будешь продолжать выигрывать, то, кто бы ни были твои родители, у тебя есть шанс закрепиться в элите. Лукашова — москвичка. Мало того, у нее родители очень обеспеченные. Она закончила престижный вуз, не получится со спортом — папа пристроит ее куда-нибудь в банк на теплое местечко. Квартира у нее уже есть, шикарная машина, дизайнерская одежда. У нее ВСЕ есть. И олимпийская медаль для нее не мотивация. Во всяком случае, не такая сильная, как для них, — она кивнула в сторону Колупаевой и Чен. — С Алиной сборная была обречена на поражение. И что? Она бы по-прежнему мелькала на обложках глянца! Ей бы дали еще один шанс, и еще! Керлинг — игра возрастная. Сколько она бы еще у нас выпила крови, а?
— Лера, она сейчас в коме, — напомнил он тихо.
— Оправится, никуда не денется! Девчонка здоровая, сильная. Никто не хотел ее убивать, пойми, — сгоряча проговорилась Калерия.
— Хотели просто устранить до Олимпиады? — тут же вцепился он — Ты ведь знаешь, кто бросил этот камень?
— Ничего я не знаю! — вспыхнула Климова.
Он мягко накрыл своей ладонью ее ледяную руку. За соседним столиком замерли. Алексей приблизил свое лицо к самому ее уху, вдохнул запах волос. И прошептал:
— Все может закончиться прямо сейчас. Ты мне все расскажешь, и…
— Нет! — Калерия отпрянула. Алексей почти услышал, как девчонки выдохнули. Климова и сама поняла, что сыграла не то. Она тут же сменила тон: — Я хотела сказать, что тебе надо отдохнуть перед завтрашним днем. И мне тоже, Леша. Я очень рада, что ты здесь. Что мы вместе, — она намеренно сказала это громко.
«Уводит от темы», — с досадой подумал он. Но вслух сказал:
— Я тоже. Я очень по тебе соскучился.
За соседним столиком переглянулись.
— Погуляем хотя бы в парке? — громко спросил он.
— На улице холодно.
— А я тебя согрею!
— Не перегибай, — шепнула Калерия.
— Все равно ведь будут говорить, — ответил он с досадой.
— Играть в любовь и крутить любовь, — это не одно и то же. Мы под прицелом не одной пары глаз. В керлинг не дураки играют. Хотя ты, кажется, считаешь иначе. Будешь говорить пошлости — тебя мигом раскусят. Впрочем, ты в любой момент можешь сказать, кто ты такой на самом деле, и тогда…
— …все будут относиться ко мне с должным уважением, говорить то, что я хочу услышать. Нет уж, лучше пусть хамят!
— Как знаешь, — пожала она плечами.
— Но, согласись, будет странно, если после долгой разлуки мы проведем вечер не вместе.
— Я живу с ними.
— Что?
— Я живу в одном из коттеджей. И в комнате я не одна. Мы не можем видеться у меня.
— Но можем у меня встречаться.
— И что мы будем делать?
— Ну, не знаю… Телевизор посмотрим, книжку почитаем.
— Хорошо, я приду.
— Что?
Он подумал, что ослышался.
— Я просто уверена, что в ближайшие два дня ты одумаешься. Завтра тебе вставать в шесть. Ты долго так не выдержишь.
— Ничего, я сильный, — он расправил плечи.
— Тогда до вечера? То есть до ночи, милый, — сказала она насмешливо.
В ожидании Климовой он немного волновался. Нет, на ночь любви Алексей не рассчитывал, Калерия из тех женщин, которых надо добиваться, а вовсе не из тех, что сами вешаются на шею. Властная, вполне самодостаточная, а главное, потрясающе красивая. Наверняка у нее и здесь есть поклонники. Осада, если таковая вообще возможна, будет длиться долго. Пока Калерия ничем не дала понять, что он ей нравится. Скорее, напротив.
«Вы не в моем вкусе».
А кто в ее? Кто был ее мужем? И почему об этом нет информации в инете? Коротко: развелась пять лет назад.
Он невольно вздрогнул, когда в дверь постучали.
— Да! Войдите!
Она была в джинсах и тонком свитере с рукавами три четверти. Это ей безумно шло: видны были красивые сильные руки, причем запястья их оказались тонкими, левое опоясывал широкий ремешок наручных часов. Часы были мужские, что лишь подчеркивало женственность их обладательницы. Да, несмотря на профессию, на волевой властный характер, Калерия была настоящей женщиной. Она мгновенно чувствовала, когда мужчина на нее западал, и спешила это использовать. Вот и сейчас принарядилась. Хотя кто бы ее в этом упрекнул? Рукава укоротила, чтобы тонкие запястья показать? Мужские часы нацепила, зная, как ей это идет? Не в вечернее же платье оделась. Нет, все сделано тонко, комар носа не подточит. Но Алексей был уверен: она хотела ему понравиться.
