— Я слышал и более странные вещи.
— Нам необходимо знать точно. Существует вероятность, что придется туда отправиться и арестовать человек сто. Мы хотим понимать, с чем можем там столкнуться.
— Позвоните кому-нибудь. Например, в военное министерство.
— Мы звонили. Сначала мы, потом совет округа, за ними администрация штата.
— И что?
— Никто не получил никакого ответа.
— Сколько лет вашим самым старым старикам?
— Это важно?
— Я хочу понять, когда шло строительство. Они видели тех инженеров собственными глазами? Или слышали про них от родителей или дедушек?
— Базе лет пятьдесят.
— Сколько прошло времени с тех пор, как оттуда ушли солдаты?
— Нисколько. Их там никогда не было.
— Значит, это заброшенная база времен холодной войны, — пожав плечами, сказал Ричер. — Вполне возможно, что строительство вообще не довели до конца. Знаешь, как это бывает: в какой-то момент идея кажется великолепной, но проходит немного времени, и она уже выглядит идиотской. Тогда подобные вещи происходили сплошь и рядом, поскольку стратегия была подвижной. Или просто никто не имел ни малейшего представления о том, что они делают. Поверь мне, там нет ничего особенного. Каменный дом надежнее защитит от выстрелов, чем деревянный или трейлер, но, насколько я понял, вы не собираетесь развязывать там войну.
— Нам нужно знать наверняка.
— Я не могу вам помочь. Я здесь никогда не служил. И не слышал разговоров про эти места.
— Ты бы мог позвонить каким-нибудь старым знакомым. У тебя же наверняка кто-то остался.
— Я уже очень давно уволился из армии.
— Ты мог бы поехать на запад и взглянуть, что там такое.
— Каменный дом. Армейский камень ничем не отличается от обычного.
— Тогда что там делало такое количество инженеров?
— Что тебя беспокоит?
— Мы подумали, а вдруг там имеется подземный бункер и дом — это всего лишь вход. Возможно, они разместили свою лабораторию под землей. Тогда понятно, почему нет пожаров и взрывов в трейлерах. Они вполне могли превратить старую базу в настоящую крепость, с запасами продовольствия, воды и оружия. Наша операция может превратиться в осаду. Нам это надо?
Петерсон встал, подошел к столу и взял из холодильника еще две бутылки с пивом, из чего Ричер сделал вывод, что они прошли только половину пути или даже треть, если у него там упаковка из шести бутылок.
— И это не все, — сказал Петерсон.
— Кто бы сомневался? — заметил Ричер.
— Мы «закрыли» их главаря, но руководство и контроль не прекратились. Иными словами, они продолжают функционировать.
— Значит, у него есть заместитель.
— Банды таким правилам не подчиняются.
— Тогда он каким-то образом поддерживает связь со своими соратниками. По мобильному телефону или тайно переправляет им письма.
— Нет.
— Ты уверен?
— Абсолютно.
— В таком случае, через адвоката. Разговор один на один каждый день, они делают вид, что обсуждают детали обвинения и все такое, а в действительности он выдает устные инструкции, которые адвокат отправляет по назначению.
— Мы тоже так подумали. Но адвокат тоже не при делах.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что в комнатах для свиданий имеются скрытые аудио— и видеокамеры.
— Для того чтобы следить за беседами наедине между адвокатом и обвиняемым? Разве это законно?
— Возможно. У нас совсем новая тюрьма, а в некоторых федеральных законах, принятых недавно, полно лазеек.
— Но он же не федеральный заключенный.
— Ну хорошо, допустим, наши действия не совсем законны.
— Однако вы все равно это делаете?
— Да, — ответил Петерсон. — И мы не слышали ни единого слова, в котором содержались бы инструкции или даже намек на их бизнес. Никто не передавал записок, и никто ничего не записывал.
— Ты когда-нибудь слышал про Четвертую поправку
[3]
к Конституции? У вас могут возникнуть серьезные проблемы в суде.
— Мы не планируем использовать то, что услышали. Прокурор ничего не знает. Мы просто хотим быть готовы, если они решат напасть на свидетеля. Это исключительно инициатива полиции.
— С вашей свидетельницей все будет в порядке. Вы обложили ее ватой. Продержаться нужно месяц. Ну, конечно, вам придется немного больше поработать, не более того.
— Мы участвовали в конкурсе, когда выбирали место, где будет построена тюрьма.
— Холланд мне говорил. Как завод по производству «Тойот» или «Хонд».
— Мы были вынуждены пойти на компромиссы.
— Так всегда бывает.
— Персонал тюрьмы получает налоговые льготы, мы построили для них дома и расширили школу.
— И что?
— А в самом конце нам пришлось подписаться на участие в их плане решения кризисных ситуаций.
— И в чем он состоит?
— Весь болтонский полицейский участок занимает места на заранее обозначенном периметре в миле от города.
— Все?
— Все до единого. Те, кто на смене и кто дома, больные и здоровые, те, кто спят и кто бодрствует.
— Ты серьезно?
— Нам пришлось на это согласиться. Ради благополучия нашего города.
— Плохо, — сказал Ричер.
— Совсем плохо, — согласился с ним Петерсон. — Если зазвучит сирена, мы должны все бросить и мчаться на север. Все мы. А это означает, что, если сирена завоет в какой-то день в следующем месяце, нам придется оставить Джанет Солтер полностью без защиты.
Глава 09
Ричер допил почти всю вторую бутылку.
— Это же безумие, — сказал он.
— Только в реальности, — возразил Петерсон, — но не на бумаге. В качестве поддержки мы получаем дорожный патруль. Кроме того, федералы предложили нам помощь в рамках программы защиты свидетелей. Но, как правило, дорожный патруль зимой находится в милях от нас, а миссис Солтер категорически отказалась от участия федералов. Она заявила, что запереть далеко от дома следует байкеров, а не ее.
