— Ты что-нибудь видишь? — спросил Ричер.
— Нет, — ответил Петерсон.
Они продолжали спускаться, двигаясь вниз по спирали, и лучи их фонариков описывали круги по часовой стрелке, освещая покрытые штукатуркой стены. Они проходили через странные акустические узловые точки, где шахта резонировала, точно отверстия в гобое, и звук их шагов по металлу разносился гармоническими аккордами, словно земная кора пела для них.
Двести футов.
Они продолжали спускаться.
— Кажется, я на месте, — наконец сказал Петерсон.
Ричер, громко стуча ботинками, спускался вслед за ним.
Потом он остановился и сел на предпоследнюю ступеньку.
Повел лучом фонарика влево, вправо, вверх и вниз.
Бесполезно.
Он вновь услышал голос из Вирджинии: «Какие-то нарушения в конструкции сделали сооружение бесполезным для чего-то другого».
Проклятье, так и было.
Шахта лестницы заканчивалась в подземном помещении, сделанном из бетона, идеально круглом, как втулка. Около двадцати футов в диаметре. Размером с гостиную. Но круглую. Точно комната из фильма о будущем. Из нее выходили восемь горизонтальных коридоров, по всем направлениям компаса, словно спицы в велосипедном колесе. Темные коридоры были погружены в глубокую тень. Пол в помещении оказался жестким, плоским, сухим и гладким. Стены — жесткими, плоскими, сухими и гладкими. Потолок наверняка тоже был жестким, плоским, сухим и гладким. Все вместе казалось четким, аккуратным и точным. Хорошая конструкция, надежная работа инженеров, крепкая постройка. Идеальная для исходных целей.
Цель была известна — приют.
Для детей.
Высота потолка составляла всего пять футов и шесть дюймов. Жесткая почва. Круглое помещение и расходящиеся из него коридоры пробили в узком шве между верхними и нижними пластами твердой скалы. Низкий потолок был неизбежен. И стал большим профессиональным разочарованием. Теоретически он был вполне адекватен для группы детей без взрослых, маленьких и голодных. Ричер мысленно представил инженеров, столкнувшихся с неожиданной проблемой, изучающих данные геологической разведки и вынужденных менять планы, смирившись с неизбежным. Технически приемлемо, наверное, сказали они, а это единственный стандарт, который понимали военные инженеры.
Однако это место было непригодно для чего-то другого, технически или как-то иначе. Даже с множеством оговорок. Оно не годилось ни для прошедших подготовку морских пехотинцев, ни для любых других военных целей. Здесь было нечего делать взрослым. Петерсон удалился футов на десять от центра, и ему пришлось встать на колени и втянуть голову в плечи. Потом он опустился на корточки. Его плечи касались потолка, и он с трудом продвигался вперед, точно утка, нелепо сгорбившись, как исполнитель русских народных танцев.
А Петерсон был на три дюйма ниже Ричера.
Ричер встал. Он стоял на нижней ступеньке. На девять дюймов выше круглого пола. Потолок был на одном уровне с его поясом. Вся верхняя половина его тела находилась в шахте.
Паршивое дело.
Холланд спустился по лестнице и встал рядом с ним.
— Здесь мы не услышим сирены, — сказал он.
— А ваш сотовый работает?
— Никаких шансов.
— Тогда нам нужно торопиться.
— После тебя, — сказал Холланд. — И береги голову.
У Ричера был выбор. Он мог ползти на коленях или сесть и продвигаться ногами вперед. Он выбрал второй вариант. Медленно и унизительно, но не так болезненно. Он слез с последней ступеньки, как неумелый гимнаст, сел и неловко продвинулся вперед на ярд, опираясь на пятки, костяшки пальцев и зад, словно ребенок, играющий в краба. Две вентиляционные шахты виднелись в низком потолке над ним и заканчивались футом ниже в бетоне. Три отдельных отверстия, одно пошире для лестницы, два более узких для труб, обрывались на предписанном расстоянии от поверхности, образовав смехотворное углубление в твердом скальном грунте.
— В семь лет я уже был выше, — проворчал Ричер.
Его голос вернулся к нему вместе со странным эхом. Акустика здесь была необычной. Бетон, на котором Ричер сидел, показался ему ни холодным, ни теплым. В воздухе чувствовался слабый запах керосина. И еще легкий сквозняк. Воздух поступал из вертикальной шахты лестницы и циркулировал через вентиляционные трубы. Эффект Вентури
[34]
. Дверь каменного здания, находящегося на высоте в двести футов над ними, осталась слегка приоткрытой, и ветер вытягивал воздух из бункера. Таким же образом пистолет-распылитель высасывает краски из резервуара или карбюратор — бензин из бака. Природа не терпит пустоты, поэтому воздух поступал внутрь с такой же скоростью.
— Двигайся, — сказал Холланд.
Ричер прополз еще ярд. Шеф полиции сошел с последней ступеньки, присел на корточки, как Петерсон, медленно повернулся и провел лучом фонарика по широкой дуге.
— Восемь коридоров, — сказал он. — Восемь вариантов выбора. Где находится лаборатория?
Вновь зазвучало эхо, и возникло ощущение, будто голос Холланда идет со всех сторон.
— Здесь нет лаборатории, — сказал Ричер.
— Должна быть. Где есть метамфетамин, там есть лаборатория.
— Где-то действительно была лаборатория, — сказал Ричер. — Когда-то. Но не здесь. В Нью-Джерси, Калифорнии или еще где-нибудь. Снаружи был знак.
— О чем ты говоришь?
Ричер провел лучом фонарика по полу. Он начал от нижней ступеньки и повел его вдоль слабых грязных следов, ведущих к противоположному проходу относительно того, рядом с которым он сидел. На юг, если Ричер находился на севере, и на север, если он находился рядом с югом. Он столько раз поворачивался, пока спускался по лестнице, что потерял ориентировку.
— Следуйте за мной, — сказал Джек.
Он пополз дальше, обнаружив, что двигаться спиной вперед легче. Толкаешься ногами, опираешься на руки, приподнимаешь и опускаешь зад, а потом все снова. И снова. И снова. Такая работа быстро его согрела. Он снял шапку и перчатки и расстегнул куртку. И стал двигаться дальше. Петерсон и Холланд последовали за ним своим способом, на корточках, переваливаясь с ноги на ногу, как утки. Оба все время оставались у него на виду. Он слышал, как потрескивают суставы. Связки и жидкости. Наверное, у Холланда; Петерсон был моложе и в лучшей форме.
Ричер добрался до прохода, развернулся, посветил фонариком вперед и увидел горизонтальный туннель, прямой, как угольный пласт, длиной примерно в сотню футов. Высота туннеля составляла пять футов и шесть дюймов, ширина почти такая же. Слева имелся проход, справа находилась бетонная полка, расположенная на высоте ста футов и длиной в те же сто футов. Здесь дети должны были спать, догадался Ричер. Он представил, как рядом лежат спальные мешки, всего около двадцати штук. Двадцать спящих детей. Каждый в пять футов.
