Ляля иногда думала о том, на ком женится Денис. Раньше она была уверена, что на Рысе. А Рыся сделала свой выбор, решила все иначе. И вот сейчас… Что сказать, как ответить? А вдруг и правда ей показалось?
— Денис… Ты… что сейчас сказал? Мне не послышалось? — спросила она на всякий случай.
— Я сказал, что вам надо выйти за меня. Замуж. Услышали? — отчетливо и с ноткой отчаяния проговорил Денька.
— А почему «надо»?
— Потому что я вас люблю. Давно. Вот почему, — сердито ответил молодой человек.
Ляля не рассуждала. Не взвешивала, не обдумывала. Она никак потом не могла самой себе объяснить, почему у нее получилось сказать именно то, что она сказала.
— Я выйду за тебя! Да! — вот что она ответила Денису.
И они бросились в объятия друг друга.
Это потом придет пора рассуждать, терзаться от чужих злых слов и поступков. Потом научится она кожей ощущать недобрые взгляды и пересуды. Но в тот счастливый момент ее жизни она сказала «да». И об этом «да» не пожалела, что бы ни происходило потом.
Они проговорили о собственном будущем всю ночь. Не сливались в любовном экстазе. Привыкали друг к другу, к будущему своему родству, к возможному счастью.
Между ними было двадцать два года разницы. Ужас!
— А вот смотри: мне будет шестьдесят два, а тебе всего сорок. Ведь ужас, правда? — интересовалась Ляля.
— Ничуть не больший, чем сейчас, — опровергал Денис.
— Скажут: такой неравный брак… А когда тебе будет всего пятьдесят, мне уже исполнится семьдесят два…
— Неравный брак…. А у моих вот был равный… По всем статьям. Кому-то от этого легче стало?
— Да, и у меня был равный… С Артемом… Не придерешься, — соглашалась Ляля. — А сколько страданий…
— Сколько когда кому исполнится, лучше не считать… Главное, чтоб любовь и доверие были. Я надежный, я не подведу.
— Я тоже не подведу, — обещала Ляля. — Я рожу тебе ребенка. Много не обещаю, а одного рожу.
— А больше и не надо, нам еще Пика на ноги ставить, — счастливо соглашался Денис. — Пика надо из Москвы забирать, Ляля. Там сейчас наркотики всюду… Это погибель хуже водки. А он нос свой во все сует. Оглянуться не успеем… А тут будет потихоньку учиться, в Москве в экстернат переведем…
Денис говорил так, будто давно все продумал и решил.
— Ты правда меня любишь? — удивлялась Ляля.
— Правда. Очень. Я старался кого-то еще полюбить. Когда сюда учиться поехал, с девушками встречался. И ни одна не обошлась без того, чтоб напиться по-свински. Так, для отдыха. А я этого отдыха насмотрелся. Мне не надо. И я решил, что вообще буду один. Сегодня вот собрался с духом. Терять уже нечего. И тянуть дальше ни к чему. Люблю. И никого другого рядом с собой не представляю.
— И я знаю, что буду тебя любить. Сейчас вот привыкну к этой мысли, адаптируюсь… Я верю, что все сложится хорошо. А даже если потом, когда-нибудь ты решишь, что я для тебя уже совсем старая, пусть. Зато сколько-то я буду счастлива. Мне одной трудно чувствовать себя счастливой. Понимаешь?
— И мне! Я много могу! Но мне надо для кого-то! Для… тебя.
Утром они сказали Пику.
Тот спросил:
— Ты теперь мне будешь отчим?
— Да, — солидно ответил Денис.
— Классно! — восхитился Пик. — Я согласен!
— Ура, — сказала Ляля. — Ура!
Они полетели в Москву все вместе. По дороге мечтали, какую свадьбу устроят, как наприглашают сотню гостей, как все за них будут рады…
Хорошие мечтались мечты… Только реальность чуть-чуть с ними расходилась.
Дети поняли, поддержали, поздравили. Лялины родители, как ни странно, тоже не нашли ничего страшного в решении дочери и их будущего молодого зятя.
— Было бы взаимопонимание и взаимоуважение, а остальное — ерунда, — весомо произнес Лялин папа.
Жить становилось легче и веселей.
Зато со стороны родственников Дениса возникло несказанное расстройство.
Бабушка его по материнской линии самолично звонила Ляле и называла «вещи своими именами», как весомо обозначила она тему их общения в самом начале. Что пришлось Ляле услышать сразу после этого вступления, не поддается литературной обработке. Хотя… можно попробовать перевести.
Ну, выходило примерно следующее:
— И как не стыдно тебе, проститутке и дочери проститутки (и дочери твои, кстати, тоже проститутки), приспосабливать к своим грязным сексуальным нуждам нашего чистого маленького мальчика да еще и с целью воспользоваться его деньгами и всем остальным прочим, чтоб тебе, проститутка, ничего этого не досталось вовек!!!!
Вот примерно как-то так.
Мало кому понравится выслушивать подобные монологи. Особенно из уст будущих родственников.
Тут ведь что странно? Вот жил себе парень один, при пьющих к тому же по-черному родителях. И вроде все путем. Все хорошо, и все в порядке. И это даже ничего, что большую часть своей детской жизни ночевал он у соседей. Учился, делал уроки, получал необходимое ему человеческое участие…
Вырос, выучился, хорошо помогал всем, кому мог. Старики его жили, не зная нужды. Но вот когда решил создать свою семью с женщиной, в которой был уверен, которую любил и с которой они хорошо понимали друг друга, тут сразу он стал и маленький, и невинный, и соблазненный, и неспособный принимать решения…
То тут, то там происходили какие-то бури, волнения, объяснения. Раньше Ляля любила повторять поговорку: «Друг познается в беде». В период ожидания собственной свадьбы с Денисом она поняла, что беда — это еще не самый главный тест человеческих отношений.
Друзья познаются в радости! Вот как!
Беде кто ж не посочувствует! Это одно удовольствие, когда кому-то хуже, чем тебе. Тут и совет можно дать, и вздохнуть в унисон…
А вот когда другому хорошо, да еще как!!! Это вынести бывает просто невозможно! Для этого надо делать над собой нечеловеческие усилия! Не каждый сможет.
У Ляли таким образом с горизонта исчезли две подруги, которых она считала верными, надежными и проверенными. Причем долгие годы считала!
Одна из них с милой улыбкой на лице после известия о свадьбе утешила: «Вы прекрасно смотритесь вместе, как хорошо сохранившаяся мама и заботливый сын». Возможно, ей именно так и казалось, но в свете готовящегося события замечание ее звучало совсем не по-дружески.
Посторонним людям они всегда потом казались тем, кем и были: мужем и женой. Ляля сохранила в своем облике черты юности. Она отличалась улыбчивостью, приветливостью — всем, что так притягивает и очаровывает людей. Денис выглядел солидно, надежно. И смотрелись они как пара.
Однако знакомые недоброжелатели почему-то считали своим долгом уколоть побольнее, подчеркнуть эту ненавистную разницу в возрасте и посулить перспективы, от которых весело не делалось.
