— О нет! — прошептал доктор Проктор.
— Клод, — еще тише прошептала Лисе.
— Клише, — прошептал Булле так тихо, что никто из остальных не услышал его из-за громкого храпа.
Он подскочил к двери, встал на цыпочки и заглянул в замочную скважину.
— Что ты видишь? — спросил доктор Проктор.
— Одного… двух… трех человек, — сказал Булле. — Каждый спит в своем кресле. У сидящего рядом с батареей отопления тонкие усы, широкие подтяжки с большими зажимами, и он весь расплылся, словно бочка маринованных угрей.
— Это Клод Клише, — прошептал доктор Проктор. — А двое других?
— Они похожи по виду… и по звукам… сейчас я скажу, но возьмите себя в руки… — Булле обернулся. — На ГИППОПОТАМОВ!
Как ни странно, это сообщение нисколько не удивило присутствующих. Разочаровавшись в реакции публики, Булле вернулся к замочной скважине.
— Один сидит у окна, второй прислонился к двери, выходящей в коридор. Значит, нет никакой возможности проскользнуть в коридор незаметно. И — раз уж мы говорим о плохом — у каждого из двух Гиппопотамов на коленях лежит ружье.
Жюльет застонала:
— Они ждут, когда мы вернемся. И тогда… тогда…
— Хватит! — сказал доктор Проктор. Он больше не шептал, голос его дрожал от гнева. — Подвинься, Булле. Пора разобраться с этим человеком…
— Нет, Виктор! — Жюльет загородила ему дорогу. — Он не только схватит тебя. Подумай о детях и Жанне. Они наполнят ваши карманы монетами и бросят вас в Сену.
Доктор Проктор остановился. Потом сел на край ванны, схватился за голову и в отчаянии застонал.
— Ты права. Что будем делать?
— Гм, — сказала Жюльет.
— Гм, — сказала Лисе.
— Гм, — сказала Жанна.
Раздался звук «чпок» и голос Булле:
— Спокойно, друзья, у меня есть план.
Все посмотрели на Булле. Он внимательно изучил свой указательный палец и вытер его о штанину.
— План одновременно простой и гениальный. — Булле расстегнул генеральский мундир и сунул руку за пазуху. Достал оттуда трубу Марселя, отложил ее и снова сунул руку за пазуху. — Приближается рассвет. Пора разбудить этих соней таким образом, чтобы они не скоро забыли свое пробуждение. План проверен на некоем господине Наполеоне и предусматривает применение некоего порошка, который будет высыпан в открытые рты…
Выражение лица Булле резко переменилось, пока рука лихорадочно шарила за пазухой.
— Что случилось? — спросил Проктор. — Ты что-то потерял?
— Небольшое изменение в плане, друзья, — сказал Булле и неловко улыбнулся, показывая все свои зубы. — Похоже, пакет с порошком ветронавтов остался на площади в Руане в тысяча сто одиннадцатом году. Но спокойно, у Булле все всегда под контролем, мы тихо и мирно переходим к плану Б.
— Который состоит в том… — скептически начала Лисе.
— …что вы мне доверяете.
Троица посмотрела на Булле, но он ничего не сказал, крутанулся на каблуках и улыбнулся странной застывшей улыбкой.
— И это весь план? — спросила наконец Лисе.
— Да, — сказал Булле и схватил на полке с зеркалом тюбик Быстродействующего суперклея доктора Проктора. — Плюс к этому я думаю сыграть им утреннюю побудку. А потом буду импрофризировать.
Лисе медленно покачала головой.
— Что значит «импрофризировать», Булле? — спросила Жанна.
Булле ответил самой широкой из своих улыбок.
— Это означает, дорогая Жанна, что я, сержант Булле, буду искать новые решения, если что-то ранее запланированное сорвется.
— Мы называем это методом Булле, — пробормотала Лисе.
А Булле тем временем наслаждался впечатлением, произведенным на Жанну.
— Выбегайте, когда услышите сигнал трубы, — сказал он, взял трубу и нажал на дверную ручку.
— Подожди… — начал было Проктор.
Но Булле уже исчез.
— Что он делает? — простонал профессор, обращаясь к Лисе, которая смотрела в комнату сквозь щелочку приоткрытой двери.
— Он стоит перед одним из Гиппопотамов. Выдавливает из тюбика клей… на ружье и на колени.
А теперь делает то же самое со вторым Гиппопотамом.
— Ай да Булле! — прошептала Жанна.
— Встает за спиной Клода Клише, — продолжила Лисе. — Отцепляет подтяжки сзади брюк… и… Клод перестает храпеть…
— О нет!
— О да. Клод ворочается… и…
— Что?
— Снова начинает храпеть.
В ванной комнате прозвучал дружный вздох облегчения.
— Булле привязывает задние лямки его подтяжек к радиатору, — прошептала Лисе. — Так. А теперь забирается на подоконник… Делает глубокий вдох… и…
Сигнал утренней побудки, как нож, разрезал громовой храп. Булле опустил трубу и увидел три пары широко раскрытых глаз, уставившихся на него.
— Подъем! — крикнул Булле. — Смирррна! Гляди веселей!
И как по команде — а это и была команда, — все встали.
— Взять его! — завопил человек в подтяжках и с тонкими усами.
— Господин Клише! — крикнул один Гиппопотам, пытаясь оторвать ружье от коленей. — Никак не могу… Оно приклеилось!
— Ну так хватайте его! Этого недоростка!
В тот момент, когда Гиппопотамы бросились к Булле, он увидел, что дверь ванной распахнулась и четверка друзей выскользнула оттуда.
— Назад, о вы, гиганты из реки на Черном континенте! — пропел Булле и, в последний миг ускользнув от Гиппопотамов, прыгнул с подоконника на стул у письменного стола.
Один Гиппопотам протянул руки к стулу, но Булле успел вскочить на стол.
Пытаясь поймать рыжеволосого недомерка-наглеца, Гиппопотамы неуклюже забегали по комнате, опрокидывая мебель и разбивая лампы. Как только Булле убедился, что его друзья уже в полной безопасности в коридоре, Гиппопотамы с громким топотом устремились к нему, так что пол затрясся, а лампа на потолке стала раскачиваться. Он разбежался, прыгнул и вытянул руки вперед, чтобы ухватиться за эту лампу. Если бы это ему удалось, он мог бы послать свое тело дальше, в сторону открытой двери, и — рраз! — был бы спасен! Он летел по воздуху и уже смеялся про себя. Это было совсем нетрудно, он сотни раз видел по телевидению и в кино, как герой летает по воздуху, словно воздушный акробат. Проблема была лишь в том, что руки у Булле были… ну, в общем, короче, чем у большинства героев. Да и лампа под потолком висела немного выше, чем те тяжелые люстры, которые обычно висят в кинофильмах.
