Где-то у горизонта поблескивало море, безмятежное и недосягаемое.
Смирившись, что никуда ей не доехать, Тереза вернула пистолет в бардачок. И подождала, пока доиграет Арти Шоу.
LIVER.
Тереза была мужчиной, взмокшим от жары, куртка снята, фуражка плотно напялена, глаза за темными очками, пистолет на ремне, жвачка во рту, зуд в паху. Ее звали офицер Джо Кордл, городская полиция Сан-Диего. Рядом стоял офицер Рико Патрессе, его пистолет лежал на белом капоте машины. Они дежурили на заслоне, перекрывшем хайвей 8 в трех милях к востоку от делового центра Сан-Диего. По другую сторону хайвея была точно так же припаркована вторая полицейская машина. Рядом с ней тоже стояли наготове два офицера. На случай попытки прорыва в стратегически важных точках шоссе размешалось несколько групп поддержки, по большей части — скрытно.
Дорожное движение в сторону Сан-Диего контролировали четверо вооруженных полицейских, расположившиеся группой на обочине. Они мельком осматривали каждую машину и давали ей знак следовать дальше. Их интересовал исключительно темно-синий «понтиак» сорок седьмого года выпуска, за рулем которого сидел белый мужчина по имени Уильям Кук. Второй мужчина, заложник, внешность и личность пока неизвестны, был связан и спрятан на заднем сиденье. Некоторое время тому назад этот «понтиак» был замечен и идентифицирован, он направлялся в сторону Сан-Диего. Было решено осуществить перехват на достаточном удалении от плотно застроенной части города, но достаточно близко к городской черте, чтобы позволить в случае необходимости быстрый доступ к медицинским учреждениям.
По радио пришло сообщение, что машина Кука снова замечена, она находится уже близко и продолжает приближаться. Ожидалось, что она подъедет к заслону в ближайшие несколько минут. Тереза сняла свой пистолет с предохранителя и тоже положила его на раскалившийся под солнцем капот машины. Она вытерла лоб рукавом, а затем они с Патрессе дружно сплюнули в придорожную пыль. Тереза отошла на шаг от машины. Она с интересом рассматривала окружающую обстановку: низкие холмы, чахлые деревца, заросли полыни, строй телеграфных столбов вдоль хайвея, сзади — здания Сан-Диего и далекие отблески моря. Тереза знала, что это и все, что за тем, что ей видно, ничего больше нет, однако то немногое, что она могла увидеть и пощупать, было безупречно, без сучка без задоринки, ничем не отличалось от реальности.
Она заложила руки за спину, сцепила пальцы и напрягла их с такой силой, что стали пощелкивать косточки. Своих ног она не видела, их заслоняли мощная, бочкой выпирающая грудь и не менее обширный живот. Она расцепила руки и немного их размяла, сжимая и разжимая кулаки и вращая кистями. На ее правой руке проглядывала сквозь заросли черного волоса татуировка — синее сердце с именем Тамми внутри. Почувствовав, что ладони взмокли, она вытерла их о собственный зад. Затем взяла свой пистолет, присела, положив левую руку на горячий металл капота, и прицелилась в сторону машин, замедлявших ход перед заслоном.
Рядом с ней Рико Патрессе делал то же самое, болтая параллельно о футболе: игра, предстоящая «Ацтекам» в субботу, обещает быть трудной, особенно если они выставят тех же защитников, что и на прошлой неделе. А по-хорошему им бы следовало…
Из-за угла появились две машины, а за ними синий «понтиак». Тереза и Рико пригнулись, указательные пальцы расслаблены, но в полной готовности мгновенно нажать на спуск.
— А спорим, он не остановится, — сказал Патрессе.
— Еще как остановится, — сказала Тереза и мысленно отшатнулась от звука собственного голоса, насквозь провонявшего табачным дымом и перегаром вчерашнего пива. — Нравится не нравится, терпи, моя красавица.
Они дружно рассмеялись. Ворочая языком, Тереза прилепила жвачку за зубами, чтобы не отвлекала, когда целишься.
Она услышала сзади машину и оглянулась, позволив себе на мгновение отвлечься. К заслону медленно приближался серебристо-голубой фургон «шевроле»; за рулем озабоченно щурилась старая, очень толстая черномазая женщина. Она растерянно смотрела на полицейских.
— Какая сука пропустила эту долбаную машину? — заорала Тереза, не сразу осознавшая, кто эта водительница.
— Назад, леди! — крикнул Рико Патрессе, не двигаясь с места.
И он, и Тереза отчаянно махали руками. Но фургон не реагировал, он уже проехал между двух полицейских машин и неуверенно двигался дальше. Он на несколько секунд оказался на линии огня, почти лишив их возможности что-нибудь видеть.
Тереза не столько видела, сколько знала, что «понтиак» продолжает приближаться. В конце концов громоздкий «шевроле» кое-как проехал, и в тот же самый момент Кук, или кто уж там был, увидел полицейский заслон. «Понтиак» резко клюнул носом, его зад занесло, завизжали покрышки, взметнулось серое облако пыли.
Из открывшейся водительской дверцы наполовину выпал, наполовину выбрался человек. Он распахнул заднюю дверцу и выволок оттуда человека со связанными руками. Заложник безвольно, тряпичной куклой обмяк на бетоне хайвея. Прикрываясь им, водитель вытащил из машины винтовку; он двигался очень быстро и обращался с оружием на редкость умело.
В этот самый момент с ним поравнялся фургон, глаза чернокожей водительницы, осознавшей, что происходит, расширились от ужаса. Она резко затормозила, подняв в воздух новую порцию пыли, видеть стало еще труднее.
— Делай его, Джо, — сказал Рико.
Тереза нажала на спуск, из-под багажника Куковой машины брызнули клочья бетона. Кук развернул ствол и дважды, почти без промежутка, выстрелил. Первая пуля пробила дверцу полицейской машины, вторая с визгом чиркнула по капоту, и левая рука Терезы онемела от яростной вспышки боли.
— Мать твою! — вскрикнула Тереза хриплым, срывающимся голосом.
— Джо, тебя ранило?
Но ее правая рука была в полном порядке, а боль не мешала целиться. Она отскочила в сторону и бросилась на землю под укрытие полицейской машины. Теперь-то вроде бы ничто не мешало стрелять, но только она поймала Кука на мушку, как снова все переменилось.
Черная тетка вылезла из машины и направила на Кука пистолет.
— Хэй, Джо! — крикнул Рико. — У свидетельницы пистолет! Пристрелить ее, что ли?
— Не суйся! Оставь это мне!
Кук по-прежнему был у нее на виду, и она выстрелила. И еще раз. И еще. Третья пуля швырнула его на землю. Лежавший рядом заложник пытался то ли встать, то ли отползти. Кук медленно, с видимым трудом сел, прицелился, выстрелил и снова упал.
Сноп песка и каменной крошки, ударивший Терезе прямо в лицо, заставил ее зажмуриться, она бросилась ничком на пыльный шершавый бетон, несколько секунд ждала следующего выстрела, а потом осторожно приподняла голову.
Судя по всему, ее последний выстрел оказался решающим. Кук лежал навзничь, его пальцы судорожно сомкнулись на цевье винтовки, направленной стволом прямо в небо. А затем они обмякли, разжались, и винтовка клацнула оземь.
Тереза встала, все время держа неподвижное тело на мушке, и вернулась к полицейской машине.
