Закрывая сумочку, Тереза мельком взглянула на свое отражение и вдруг, словно первый раз в жизни, увидела растолстевшую тетку с первой сединой в темно-каштановых волосах и лицом, которое она не помнила, не хотела помнить. «Как же это случилось так быстро? — думала она, застегивая теплую куртку, надетую утром по случаю мерзкой холодной погоды. — Кто украл годы моей жизни?»
— До свидания, — кивнула она Поле, проходя через приемную. — Скоро увидимся.
— До свидания, миссис… А там что, дождь?
— Дождь? Не знаю, может, и дождь.
Тереза толкнула стеклянную дверь и вышла наружу.
От добела выгоревшего бетона пышет жаром. В синем, без единого облачка небе сияет высокое летнее солнце, деревья одеты веселой ярко-зеленой листвой, вдали серебристо мерцает узкая полоска моря. Нижняя, прибрежная часть города окутана легкой дымкой. Нет, облака все-таки есть, но лишь на юге, на самом горизонте, где-то над Францией. По улице идут две девушки в футболках и шортах.
Тереза расстегнула и сняла куртку. Утром, когда она сюда ехала, холодный восточный ветер бросал в лобовое стекло дождь пополам со снегом. Расстояние от машины до вот этих стеклянных дверей она пробежала бегом, опустив голову, чтобы уберечься от ветра, а потом, уже в приемной, долго отряхивала мокрую куртку и вытирала лицо бумажной салфеткой. А теперь — самый разгар лета.
Она поискала глазами свою машину. Утром, холодным утром вся парковочная плошадка была занята, и ей пришлось оставить машину у обочины, теперь же на этом месте, двумя колесами на тротуаре, стоял темно-красный «монтего».
А ее машину, прокатный «форд-эскорт», как корова языком слизнула.
Тереза подошла к «монтего». На его левой стороне были длинное, по обеим дверцам, пятно краски и глубокая вмятина от столкновения с чем-то массивным, окрашенным в белый цвет. Заглянув через лобовое стекло, она увидела, что автомобильный приемник вытащен из гнезда и висит на проводах под приборной доской.
Незапертая дверца легко открылась. Холодея от страха, Тереза повернула дистанционный запор багажника и услышала негромкий щелчок. Тогда она прошла к хвосту машины и открыла багажник.
На резиновом коврике лежали винтовка, пистолет и несколько коробок патронов; одна коробка была открыта, и часть патронов из нее высыпалась. Тереза узнала в пистолете тот самый кольт, из которого Гроув при ее соучастии убил в лесу женщину и ребенка. Во всей тогдашней суете ей не удалось рассмотреть винтовку, теперь же выяснилось, что это карабин «М-16».
Тереза захлопнула багажник и немного постояла, глядя на его зеркально-гладкую, красную, как кровь, поверхность. Солнце пекло ей шею. Она гнала и никак не могла отогнать от себя очевидные выводы.
Она была вместе с Гроувом в сценарии. Это был стандартный «Экс-экс»-сценарий. В этом стандартном «Экс-экс»-сценарии она обучила Гроува приемам обращения с оружием, однако вполне возможно, что он убил бы их и без ее помощи; возможно, промахнулся бы при первом выстреле, а потом бы приноровился; возможно, он и не был таким неумелым, как ей показалось; возможно, он стрелял бы в них и стрелял, пока не убил бы, все равно с какого выстрела.
Возможно, она ищет себе оправдание.
Ну хорошо, в реальном мире Гроув совершенно точно убил этих двоих: Розалинду Уильямс и ее четырехлетнего сына Томми. Она видела их имена на городском мемориале. Она видела их трупы на полицейской видеозаписи. Она читала газетные репортажи. Она беседовала с мужем покойной миссис Уильямс и знакомыми их семьи.
Но пока она не научила Гроува стрелять, он ничего не понимал в этом деле. Он держал тяжелое, требующее умелого обращения оружие, как малолетний ребенок, играющий с пугачом. В рамках сценария.
Не сделай она этого, что случилось бы с двумя людьми, которые стали его первыми жертвами? В рамках сценария.
Тереза отвернулась от машины и прислонилась к ней спиной. Хотя город плыл и дрожал в прокаленном солнцем воздухе, виден он был довольно хорошо: цепочки невысоких холмов, примыкающие слева и справа к Гребню, однообразные, отупляющие шеренги тоскливых новостроек, за ними, ниже по склону, повеселее расставленные, облагороженные временем здания Старого города, затем серебро и синева узкой полоски моря, плывущие над Францией облака. Все это простиралось перед ней, далекое и манящее.
А вокруг раскинулись Англия, омывающие Англию моря, весь мир. Недолгая поездка в Дувр или Нью-Хейвен, оттуда паромом во Францию — и перед ней будет вся Европа. Поездка чуть-чуть подольше на север — и она в аэропорту Гатвик, регистрируется для полета домой. Ее не стесняли никакие пределы.
Но это не та, не ее реальность. Побродив по городу, ты наверняка увидишь, что люди ездят, опустив в машинах стекла, сняв верхние панели и включив на полную мощность почти бесполезные вентиляторы. Пешеходы в шортах и легких рубашках. Из-за гнетущей жары все дома и магазины стоят, разинув окна и двери. Такое солнце и такая жара невозможны для британской зимы, в которой она проснулась, сквозь которую она ехала, а затем бежала, пряча лицо от ветра, которую она стряхивала с промокшей куртки не далее чем этим утром.
Это был стандартный «Экс-экс»-сценарий, написанный компанией, которой принадлежало здание «Экс-экс». Этот стандартный «Экс-экс»-сценарий был написан вокруг фигуры Гроува, и все его события происходили в тот памятный день. Стандартные пределы, самодовлеющая реальность. Сценарии «Ган-хо» были стандартной промышленной продукцией.
Но Гроув при посредстве другого софта прошел дальше. Измученная долгим близким общением с его омерзительным сознанием, Тереза бежала из сценария, оставив самого Гроува в невероятном воплощении Шенди, истово играюшей свою порнороль. Надо думать, он так там и застрял, с удовольствием осваивая сексуальный опыт, новый для любого мужчины.
Тереза вспомнила, как она сама в теле и сознании Шенди гуляла по Ковентри-стрит, знакомясь с этой девушкой и миром, в котором та живет. И как их беседу ежеминутно прерывал логотип SENSH. «Это тебя не бесит?» — спросила она у Шенди. Нет, ответила Шенди, и не к такому можно привыкнуть.
Минуты назад, когда она покидала сценарий, этот самый логотип промелькнул на закуску.
Она входила в коммерческий, стандартного качества сценарий о Гроуве, изготовленный компанией «Ган-хо». а вышла совсем из другого, из кустарного софта, в который Вик, его создатель, вклеил готовые фрагменты Лондона и Аризоны, а от себя — тупые приколы и нарочитые ошибки в правописании.
Выйдя из сценария, она вновь оказалась в булвертонском салоне «Экс-экс». Только день был совсем другой — жаркий и солнечный, как тогда, когда Гроув сорвался с цепи.
Тут замечались отдаленные намеки на логику. После того как Гроув вошел в сценарий Шенди, прихватив с собой и ее, она могла вернуться лишь в ту реальность, из которой он пришел.
Кредитная карточка, слишком свежая, чтобы быть действительной, холодный зимний день, превратившийся в настоящее пекло, «монтего», сменивший ее машину.
