Бордель, Бирмингем
– У нее ничего нет, несколько фунтов – и всё, ни карточек, ни документов. Одна физиономия.
Джесси снова позволила себе стать чужой собственностью. У нее не было выбора. Голодная, одинокая и страдающая от ломки в начальной стадии, она пошла за первой же группой мужчин, которые предложили ей работу.
– Как тебя зовут, детка?
Она сидела в подвале большого безликого типового дома, в который ее привезли.
– Йа – Джесси.
– Ты шотландка, что ли? Откуда ты родом?
– Ниоткуда.
– Семья у тебя есть? Или друзья? Может, хочешь кому-нибудь позвонить? Рассказать, где ты?
– Мне некому звонить.
Мужчина, который задавал вопросы, улыбнулся. Кажется, ответы Джесси пришлись ему по душе.
– Где ты вчера спала?
– В квартире в Лондоне. У свойего сутенера.
– И где твой сутенер сейчас?
– В полицейском управленийи Брикстона, навернойе. Он застрелил человека.
– Хочешь ширнуться?
– Да, пожалуйста. Йа просто помирайу.
– Что ты за это сделаешь?
– Бля, да всё, что угодно.
Магазин «Оксфам», Западный Бромвич
– Товар был отменный. Правда, самый лучший, отпад. Йа скажу, что для таких ребят, как Голди и йего команда, у них был самый лучший товар, и они делились им. На самом деле йа думаю, что йеще одна-две крупинки – и мойи страданийа закончились бы в ту самуйу ночь, потому что йа не привыкла к такой мощной дури. В последнейе время Франсуа покупал настойащейе дерьмо, мешал йего с другим дерьмом, так что йа была больше привычнайа к спиду, чем к герондоту, и первайа доза у Голди меня чуть навсегда в забвенийе не отправила. Но за мной внимательно присматривали и дали мне немного кокса, чтобы сгладить эффект. Могу сказать, что в тот момент, откинувшись назад, забалдевшайа дальше некуда и с чашкой сладкого кофе в руке, йа и правда почувствовала, что снова стойу на ногах. Ха! Точнейе, лежу на спине, потому что они меня отправили работать в тот же вечер, хотя йа была в синяках и царапинах от тех девиц, которыйе меня отделали. По правде говоря, йа была настолько в отрубе, что вообще вряд ли осознавала, что меня трахайут, а дошло это только на втором или третьем клиенте. Йа очень потом волновалась, потому что обычно, невзирайа на свойе состойание, йа никогда не забывайу натянуть гондон на клийента прямо перед тем, как начать, но клянусь, что в ту ночь, после первого кайфа у Голди, йа не могла найти член у парня, уж не говоря о том, чтобы что-то на него натянуть.
Общество Фэллоуфилд, Манчестер
– Перед тем как отправляться в путь, мы устроили одну вечерину для разгона. В наши дни без этого никуда. В смысле – это нужно делать, ведь тусовка этого ожидает. Любой концерт, который может забить пятьдесят тысяч мест в любом городе на твое усмотрение, сначала нужно отыграть в засратой дыре в «Дыме», где собираются восемь фанатов и двести пятьдесят знаменитостей плюс рок-критики из «Дейли-ублюдочный-телеграф». И это нужно сделать, чтобы доказать, что ты всё еще жив-здоров и можешь петь вживую.
Короче, мы выкупили «Асторию», чтобы устроить тусовку, и я решил, что это должно быть чисто бизнесом, если учитывать, кто тут начальник. Я был на концерте Мадонны в середине ее музыкального турне, и всё было отлично, но это был чистый, мать его, шоу-бизнес. Понимаете, о чем я? Все детки из мыльных опер, половина «Spice Girls» и Гай Ричи, мать их так, этих крутых актеров. Я хочу сказать, не поймите меня неправильно. Мэдж была ослепительна на свой кабареточный манер, но я-то хотел, чтобы моя тусовка зажигала! В общем, я не в курсе, знаете ли вы «Асторию», но это жутчайшая дыра между Оксфорд-стрит и Кембридж-сёркус. Обычно это стопроцентная Г-Е-Й-вечеринка, знаете ли, место, куда всякие бабьего вида чувачки и участники неудавшихся мальчиковых групп ходят с целью заново начать свою карьеру, став гей-символами. Но ради нормального рока тусовку время от времени выносит в мейнстрим. В тот раз был мой вечер, и, разумеется, это дело всплыло на поверхность, что неудивительно, если честно, потому что мы намеренно об этом заявили на «Кэптен-радио». Мы хотели остановить движение, перекрыть половину Вест-Энда, создать бунт и нарушить общественный порядок одной только силой моей популярности. Конечно, это было ужасно безответственно. Мы не предупредили полицию, ничего такого, но это ведь рок-н-ролл, так?
Предупреждают полицию мальчиковые группы и поп-певички. А такие, как Томми Хансен, делают то, мать их, что им хочется.
Сохо-Сквер
Лимузин Томми застрял на северной стороне Сохо-Сквер. Ему оставалось проехать сто метров до места назначения, но с таким же успехом это место могло быть и в Китае. Всю восточную часть площади заполонила толпа пытающихся пробраться к «Астории» подростков. Еще две-три тысячи толпились у Чаринг-кросс-роуд, а также на Оксфорд-стрит и Тоттенхэм-корт-роуд. Томми сидел на заднем сиденье огромного лимузина, глядя на прижимающиеся к затемненному стеклу тела, и улыбался. Тони, менеджер, сидел впереди, как всегда прижав к уху мобильный телефон.
– Элтон и Дэвид не придут, Том.
– Шутить вздумал, мать твою? Я звонил этому козлу сегодня утром. Он сказал, что ждет не дождется. Что специально ради такого дела ноги побреет. Что, может, приведет Кевина, мать его, Спейси и Гвинни. Что случилось?
– Том, выгляни в окно. Это сумасшествие. Элтон и Дэвид только взглянули на это и свалили. И ты бы так поступил, не будь это твоя тусовка. Никто не может прорваться. Джон Бон Джови ушел в отказ, а также Ронан, Крис Эванс и Билли. Наши пиарщики говорят, что они все собираются покутить в «Театро». Может, лучше устроить концерт там?
– Да пошел ты.
– Но Галлахеры пришли. Очевидно, вломились через толпу прямо с парадного входа. Сейчас они в ВИП-баре. Ими нельзя не восхищаться.
– Ничего, блядь, подобного. Они забалдеют с моего пива, а потом начнут орать свои манчестерские глупости и прикалываться во время моих баллад. А что там насчет Робби?
– Все еще в Лос-Анджелесе, разумеется, но он прислал цветы.
– Цветы!
– Да, и записку. Очень занятно… «Дорогой бывший народный герой. Спасибо, что разогрел Великобританию к моему приезду. Я вернусь в следующем году, чтобы показать ей, как выглядят настоящие звезды рок-н-ролла». Миленько, да?
Чувство юмора Томми и его обычная снисходительность моментально его оставили. Его обуяла внезапная ярость, типичная реакция после коктейля из наркотиков, который он уже принял.
– Да, миленько. Поворачивай, отвези меня в Хитроу, мать его! Посади меня на гребаный самолет. Я врежу этому ублюдку прямо в пасть. Я его измолочу, я его натяну по самое не хочу, я его своим хером задолбаю. Козлина тупая, сладенький маленький сморчок.
