— Но… этого не может быть, — пробормотал он.
Нет, не было такого ощущения, что его пальцы наткнулись на невидимую преграду, он видел, как кончики пальцев касаются поверхности скалы в двух метрах выше головы, хотя он еще и руки-то не разогнул!
— Интересное явление? — спросил Грейвс. В его голосе звучала нелепая гордость.
— Скорее пугающее, — сказала мисс Пройслер. — С этим местом что-то не так.
— Думаю, с нашим мышлением скорее что-то не так, — передразнил Грейвс.
— Наверное, с вашим, доктор, — не осталась в долгу мисс Пройслер.
— Нет-нет, моя дорогая, — возразил Грейвс. — Я говорю серьезно. С этим местом все в порядке. Полагаю, это узость нашего человеческого мышления не может справиться с его геометрией.
— Что за чепуха!
Грейвс насмешливо покачал головой:
— Считайте как хотите. Но пока у вас нет лучшего объяснения, договоримся не полагаться на свои пять чувств.
Могенс слушал эту пикировку вполуха. После того, что видел собственными глазами, он был склонен признать правоту за Грейвсом. Одного он не мог понять: как это Грейвсу удается говорить о невозможных вещах с таким хладнокровием. Он еще раз поднял руку и с не меньшим изумлением, чем в первый раз, почувствовал сопротивление своим пальцам, хотя никакого искажения перспективы или какого-либо оптического обмана и в помине не было. Зрелище потрясало.
— Поэтому я и не стал полагаться на веревку, — вмешался в разговор Том. — Уверенности, что она нам поможет, у меня не было.
— Так что ты предпочел больше довериться здравому смыслу, — Грейвс кивнул, очевидно, в знак похвалы. — Было разумно с твоей стороны, Том.
Том сконфуженно улыбнулся. Могенс тоже должен был признать его предусмотрительность, но в то же время что-то смущало в заявлении юноши.
— Ну, пошли дальше, — подвел итог Грейвс. — И осторожно!
И он, подавая пример, зашагал вперед твердым размеренным шагом, приподняв, однако, винтовку над головой, а руку с лампой выставив вперед. Всем своим обликом он напоминал слепца, осторожно нащупывающего дорогу в незнакомом месте. И шел он тоже немного странно, чуть волоча ногами, будто не доверял кажущейся твердости скалы под ними. Выглядело это комично, но уже через несколько шагов Могенсу пришлось отдать должное такой преувеличенной осмотрительности. Вытянутая рука Грейвса резко ударилась о выступ скалы, который виделся еще где-то далеко впереди, лампа, дребезжа, закачалась, грозя вот-вот потухнуть. Минутой спустя сам Могенс запнулся о выбоину в полу, которой еще мгновение назад не было видно. Тому и мисс Пройслер приходилось не легче. Несмотря на всю предосторожность, они то и дело больно ударялись о скалу, буквально наскакивающую на них, а один раз Могенс чуть не упал, когда резко отскочил от выступа, который на самом деле оказался намного отдаленнее.
Таким образом они одолели приличный кусок туннеля, и внезапно Грейвс исчез в каком-то изломе, угол которого казался еще на расстоянии двадцати пяти, а то и тридцати шагов. Могенс с опаской последовал за ним, и штольня неожиданно расширилась до размеров большой, тоже неправильных очертаний пещеры, в которой сразу же потерялся свет ламп, хотя никакой видимой преграды ему не было.
— И куда теперь? — спросил Грейвс.
Вопрос адресовался мисс Пройслер, которая вслед за Могенсом вышла из штольни и тихонько вздохнула. Тем не менее она смогла ответить на его вопрос только недоуменным пожатием плеч и потерянным, испуганным взглядом огляделась.
— Я не уверена, — сказала она наконец, — но мне не кажется, что меня несли здесь. По крайней мере, я не помню этих мест.
Грейвс казался взбешенным, но постарался не вылить свой гнев. Он поднял фонарь и осторожно протянул другую руку к сталагмитам, поднимавшимся шагах в десяти на высоту человеческого роста. Его пальцы ухватили пустоту. Он удовлетворенно кивнул, тем же крайне осмотрительным образом прошел в ту сторону эти десять шагов и коснулся торчавших пальцев из черного камня. Когда он возвращался обратно, Могенс заметил, как шевелятся его губы. Наверное, он считал шаги.
— Думаю, искажение пространства осталось позади, — сказал Грейвс. — Здесь все снова вроде бы нормально. И все-таки будем осторожны.
— Это не та дорога, — вдруг промолвила мисс Пройслер.
— Но вы только что сказали, что не помните, — раздраженно возразил Грейвс.
— Я определенно… — начала мисс Пройслер, но Грейвс не дал ей договорить.
— Мисс Пройслер, умоляю вас! Помните, вы говорили, что несколько раз теряли сознание и, с вашего разрешения, были несколько взволнованы.
— Почему бы не сказать, в истерике, если вы это имеете в виду? — саркастически спросила мисс Пройслер.
— Потому что я не имел это в виду, — Грейвс вздохнул. — Мисс Пройслер, я давно отказался от попыток притворяться перед вами. Вы пошли сюда против моей воли, и я предупреждал, что нам будет не до того, чтобы возиться с вами… как, впрочем, и с остальными из нас. Так что давайте остановимся на том, что я просто принял во внимание ваше возражение. Возможно, это та дорога, возможно, нет. Вниз может вести не один путь.
И по этому пункту Могенс признал правоту Грейвса, но и в этом пункте правота Грейвса только подогрела его страхи. Интересно, что Грейвс понимал под «низом»?
Словно прочитав его мысли, мисс Пройслер ответила:
— Вы даже не подозреваете, доктор Грейвс, что ждет нас внизу!
— Не знаю, — спокойно подтвердил Грейвс. — Но боюсь, мы этого так и не узнаем, если будем торчать здесь. — Он резко мотнул головой, в зародыше задавив возражения мисс Пройслер. — Возвращаться поздно! — рявкнул он и, словно желая придать дополнительный вес своим словам, резко развернулся на каблуках и помчался вперед, прежде чем возобладал разум и он сбавил темп, так что остальные смогли присоединиться к нему.
Позже Могенс не мог сказать, как долго они шли в почти полной темноте, на границе которой всплывали смутные тени. То обоюдоострый кинжал из вулканической лавы или обсидиана, который свисал над их головами с невидимого свода. То согнувшийся каменный гном, следящий за тем, чтобы они не сбились с пути. Один раз мелькнуло даже что-то вроде филигранной паутины, которая напоминала скорее кораллы на подводных скалах. Но, возможно, путь был и не так уж долог. Это место с его непроглядной тьмой, причудливыми каменными стражами и нескончаемым многократно искаженным эхом, возвращаемым им мраком, могло нагнать страху даже на храбреца. Могенс же, напротив, испытал чуть ли не облегчение. Здесь, внизу, было жутко — Могенс не мог отделаться от мысли, что в темноте их поджидают неизведанные настоящие опасности, в лапы которых они, сами того не подозревая, браво маршируют — и все-таки, несмотря ни на что, это был привычный мир с его привычным страхом, а не жуткое, сводящее с ума царство искаженных теней, которое они оставили позади. Могенс отчаянно пытался найти хоть какое-то логическое объяснение этому эффекту и наконец нашел: возможно, та шахта с лестницей заполнена газом без цвета и запаха, который искажает восприятие, возможно, там присутствует аномалия в гравитации или в каком-либо другом законе природы, которым подвластен человеческий разум, хотя человек, по большому счету, и не чувствует этого. И в то же время он чувствовал, что ни один из них и близко не подступает к истинному положению вещей.
