— Я! — голос Могенса предательски задрожал. Ему было трудно посмотреть Грейвсу в глаза и еще труднее ухватить хоть одну светлую мысль. — Я, — повторил он.
— Знаю. И ты бы, мой друг, был единственным. Потому что видел их. Но и тебе я не мог сказать.
— Почему? — сдавленным голосом прохрипел Могенс. В глазах у него зажгло, но он не стыдился этих слез.
— Ты еще не был к этому готов, — печально сказал Грейвс. — Открыть тебе, что случилось с Дженис? — он покачал головой. — Тебя бы это убило, Могенс. Я не мог сказать.
Могенс не стал возражать, да и хотел бы — не смог. Голос окончательно отказал ему. Слезы жгли глаза и беспрепятственно текли по щекам. В груди бушевал ураган чувств. Но среди них не было и следа ненависти или гнева, направленных на Грейвса. Грейвс был кругом прав. Если бы он узнал, это знание разбило бы ему сердце и помутило рассудок. Возможно, единственное, что все эти годы давало мужество жить дальше, это надежда, что Дженис еще жива и они могут когда-нибудь свидеться. Но теперь знание того, что это за жизнь и какая участь была уготована ей, оказалось в тысячу раз хуже вести о ее смерти.
Проглотив ком в горле, он повернул голову к девушке и пристально посмотрел на нее. Та ответила ему взглядом, в котором затеплилось своего рода осторожное любопытство, хотя пугающая пустота глаз еще не вполне растворилась. Могенс ничего не знал о ней, ни имени, ни родины, и уж конечно ничего о том, как она попала в лапы упырей. Лишь одно он мог сказать с неколебимой уверенностью, заглянув ей в глаза: если и было в ней что-то человеческое, то теперь ее этого лишили. То, что творили упыри со своими бессловесными жертвами, выходило за рамки физического насилия, как бы ужасно само по себе оно ни было: они насиловали их души. Это несчастное изуродованное существо состояло теперь лишь из страха и боли, и Могенс почувствовал, что ничто и никогда не вернет ей человечность.
— Так вот они, ваши боги со звезд, доктор Грейвс, — горько сказала мисс Пройслер. — Существа, к которым устремлены все ваши помысли и чаяния. Те, которых вы искали всю вашу жизнь, я права? И что? Оно того стоило?
Грейвс ответил не сразу. Он стоял к Могенсу в профиль, и в его чертах хищной птицы отразилась вся безмолвная внутренняя борьба.
— Возможно, я заблуждался, — тихо и печально вымолвил он наконец. — Возможно, они не боги.
— Откуда вдруг такой неожиданный поворот в воззрениях? — не удержалась от шпильки мисс Пройслер.
— У меня вообще не было «воззрения» на их счет, мисс Пройслер, — серьезно ответил Грейвс. — Только чисто научное любопытство, как и у всякого ученого.
— Да? Любопытство и ничего больше?
Грейвс оставил этот вопрос без внимания и повернулся к Могенсу.
— Поговорим обо всем этом позже. Кроме этой бедной девушки там были еще выжившие?
— Нет, — с замедленной реакцией ответил Могенс. Ему было трудно сосредоточиться даже на таком простом вопросе. Мысли все еще перехлестывали друг друга, и его не покидало ощущение, будто земля уходит из-под ног.
— Землетрясение, — предположил Грейвс.
— Там, внизу, все обрушилось, — вместо Могенса продолжила разговор мисс Пройслер. — Но это совсем не значит, что никого не осталось. Когда я была здесь прошлой ночью…
— Вполне возможно, — перебил ее Грейвс. — Я даже уверен, что есть и другие. Но боюсь, в настоящий момент мы ничем не можем им помочь. У нас осталось мало времени, чтобы самим унести ноги. — Он вытащил часы и откинул крышку. — Точнее сказать, полчаса.
— Я с места не сдвинусь, пока хоть одна женщина остается во власти этих бестий, — решительно заявила мисс Пройслер.
— Значит, вы умрете, — бесстрастно констатировал Грейвс. — И не спасете никого. Даже эту девушку.
Мисс Пройслер приготовилась вспылить, но Грейвс покачал головой и продолжил на повышенных тонах, но все еще мягким голосом:
— Будьте благоразумны, мисс Пройслер. Никому не будет пользы, если мы здесь погибнем, а именно это и случится, когда упыри проснутся.
— Но… не можем ведь мы просто бросить их в беде! — мисс Пройслер выглядела все еще боевито, но в ее голосе появились нотки неуверенности.
— Мы можем вернуться. — Он показал рукой на девушку. — Она и ее ребенок будут доказательством, и нам поверят. Мы сможем вернуться и положить конец этому кошмару. Но лишь в том случае, если выживем в последние полчаса.
Мисс Пройслер помедлила несколько секунд. Было видно, что она усердно обдумывает сказанное. Могенс почувствовал, как она ведет неравный бой сама с собой. Ни за что на свете она не предала бы и одного-единственного человека — с другой стороны, в словах Грейвса содержалась железная логика, которой нечего противопоставить. Она беспомощно обратила взор к девушке, словно ждала от нее решения, которое не в силах принять сама. Но в конце концов согласно кивнула:
— Хорошо. Но не думайте, что сможете просто отвертеться, доктор Грейвс. Дайте мне честное слово, что вы действительно намерены вернуться и истребить эти исчадия ада!
— Даю вам слово.
Могенс имел свое мнение на счет «честного слова» Грейвса, но, по крайней мере, в эту минуту он давал его искренне. Ради всего святого, что произошло с Грейвсом в той пирамиде?
— Тогда идемте, — подвела черту мисс Пройслер.
Том вернулся как раз тогда, когда они подошли к выходу. Могенс не смог бы сказать, было ли дело в искривленной оптике нечеловеческого города там, снаружи, или Том сознательно без предупреждения возник перед ними из ничего, так что даже Грейвс испуганно вздрогнул.
Во всяком случае, в этот момент внимание Могенса было целиком посвящено девушке, которая вместе с мисс Пройслер следовала за Грейвсом на некотором отдалении. На неожиданное появление Тома она среагировала ровным счетом никак, однако Могенс спросил себя, какой будет ее реакция, когда они покинут это здание. Или этот город.
— Как там обстановка? — набросился Грейвс, не дав Тому и рта открыть.
— Не особо, — ответил Том без обиняков.
Это сообщение явно нагнало на Грейвса страху.
— Они нас обнаружили?
— Кто? — встрял Могенс. — О ком вы говорите?
Ни Грейвс, ни Том не обратили на него ни малейшего внимание.
— Не то чтобы, — озабоченно сказал Том. — Но боюсь, тем путем, что мы пробирались сюда, нам уже не выйти. Я видел кое-кого из них на той дороге.
— О ком вы? — Могенс начал выходить из себя. — Грейвс! Ты говорил, что все бестии спят!
— Так и есть, — невозмутимо ответил Грейвс. — Боюсь, речь идет о… стражах другого рода.
— И они поднялись по тревоге, когда вы вторглись в пирамиду? — удостоверилась мисс Пройслер.
